Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Так и написано было двум разбитым старикам в 1962
году: "с 7 июля 1945 года вы с ч и т а е т е с ь
о с в о б о ж д е н н ы м и со снятием судимости"!

8 Зимой того года Борис Гаммеров умер в больнице от истощения и
туберкулЈза. Я чту в нем поэта, которому не дали и прохрипеть. Высок был его
духовный образ, и сами стихи казались мне тогда очень сильны. Но ни одного
из них я не запомнил, и нигде подобрать теперь не могу, чтоб хоть из этих
камешков сложить надмогильник.

--------
Глава 7. Туземный быт

Рассказать о внешней однообразной туземной жизни Архипелага -- кажется,
легче и доступней всего. А и труднее вместе. Как о всяком быте, надо
рассказать от утра и до следующего утра, от зимы и до зимы, от рождения
(приезда в первый лагерь) и до смерти (смерти). И сразу обо всех-обо всех
островах и островках.
Никто этого не обнимет, конечно, а целые тома читать пожалуй будет
скучно.

А состоит жизнь туземцев -- из работы, работы, работы; из голода,
холода и хитрости. Работа эта, кто не сумел оттолкнуть других и пристроиться
на мягоньком, -- работа эта общая, та самая, которая из земли воздвигает
социализм, а нас загоняет в землю.
Видов этих общих работ не перечесть, не перебрать, языком не
перекидать. Тачку катать ("машина ОСО, две ручки, одно колесо"). Носилки
таскать. Кирпичи разгружать голыми руками (покров кожи быстро снимается с
пальцев). Таскать кирпичи на себе "козой" (заспинными носилками). Ломать из
карьеров камень и уголь, брать глину и песок. Золотоносной породы накайлить
шесть кубиков да отвезти на бутару. Да просто землю копать, просто землю
грызть (кремнистый грунт да зимой). УголЈк рубить под землею. Там же и
рудишки -- свинцовую, медную. Еще можно -- медную руду молоть (сладкий
привкус во рту, из носа течЈт водичка). Можно креозотом пропитывать шпалы (и
всЈ тело своЈ). Тоннели можно рубить для дорог. Пути подсыпать. Можно по
пояс в грязи вынимать торф из болота. Можно плавить руды. Можно лить металл.
Можно кочки на мокрых лугах выкашивать (а ходить по полголени в воде). Можно
конюхом, возчиком быть (да из лошадиной торбы себе в котелок овес
перекладывать, а она-то казенная, травяной мешок, выдюжит, небось, однако и
подохни). Да вообще на сельхозах можно править всю крестьянскую работу (и
лучше этой работы нет: что-нибудь из земли да выдернешь).
Но всем отец -- наш русский лес со стволами истинно-золотыми (из них
золотцо добывается). Но старше всех работ Архипелага -- лесоповал. Он всех
зовЈт, он всех поместит, и даже не закрыт для инвалидов (безруких звеном по
три человека посылают утаптывать полуметровый снег). Снег -- по грудь. Ты --
лесоруб. Сперва ты собой утопчешь его около ствола. Свалишь ствол. Потом,
едва проталкиваясь по снегу, обрубишь все ветки (еще их надо тискать в снегу
и топором до них добираться).

Страницы: (420) :  <<  ... 108109110111112113114115116117118119120121122123 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Закончил работу.

НАКОНЕЧНИКОВ. Ну как?.. Полегче стало?
ДУТОВ. Вроде бы да. Благодарю. (Расплачивается.) Уважил. Омолодил.
НАКОНЕЧНИКОВ. Всегда к вашим услугам.
ДУТОВ (поднялся, заглянул в зеркало). Как же мне теперь молодому-то,
куда ж пойти?
НАКОНЕЧНИКОВ. Как куда? К дамам, Николай Иваныч. А то куда?
ДУТОВ. К дамам, говоришь?.. А что? Можно и к дамам. Ничего еще. Не жара
бы, так я бы... Кое-что я еще могу. А ты думал? И выпить могу. И спеть. И
сплясать, как бывало... Резюме, правда, уже не подведу.
НАКОНЕЧНИКОВ (оживился). Прибедняетесь, Николай Иванович.
ДУТОВ (развел руками). Врать не люблю.

Оба смеются.

Но ты, слышь, Миша. Женщинам ты ни гуту. Ни одной, Раисе Петровне -
тоже. Молчок. Военная тайна.
НАКОНЕЧНИКОВ. Могила.
ДУТОВ. Счастливо, Миша. (Уходит, в дверях останавливается.) А все-таки,
стало быть, крокодил?
НАКОНЕЧНИКОВ. Факт, Николай Иваныч. Победил крокодил.
ДУТОВ. Чудеса, да и только. (Уходит.)

После его ухода Наконечников снова пытается читать, но клюет носом и
вскоре погружается в сон. Музыка неожиданно усиливается, на улице
послышались шум и голоса.
Наконечников не реагирует ни на то, ни на другое. Шум и голоса
приближаются, и в парикмахерскую вбегает Эдуардов, длинноволосый молодой
человек в клетчатом костюме. Он бросается к раковине, хватает стакан,
набирает воды, жадно пьет, после чего устремляется к выходу, но на пороге
останавливается, поворачивает обратно и скрывается за портьерой. Там он
опрокидывает какую-то посудину - раздается грохот, и Наконечников
просыпается. В это мгновение в парикмахерской появляется Незнакомка -
молодая женщина привлекательной наружности, одетая по последней моде. Ее
появление неожиданно, неординарно, и сонный Наконечников смотрит на нее с
изумлением. Она осматривается и в изнеможении опускается на стул - рядом с
Наконечниковым.
Шум и голоса на улице, достигнув предела, теперь удаляются, затихают. И
музыка снова умолкла...

Вампилов Александр Валентинович   
«Несравненный Наконечников»