Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Курилко (или Белобородов ему на замен) выходит к этапной колонне тоже в
длинной чекистской шинели с устрашающими чЈрными обшлагами, которые дико
выглядят на старом русском солдатском сукне -- как предвещение смерти. Он
вскакивает на бочку или другую подходящую подмость и обращается к прибывшим
с неожиданной пронзительной яростью: "Э-э-эй! Внима-ни-е! Здесь республика
не со-вец-ка-я, а соловец-ка-я! Усвойте! -- нога прокурора еще не ступала на
соловецкую землю! -- и не ступит! Знайте! -- вы присланы сюда НЕ для
исправления! Горбатого не исправишь! Порядочек будет у нас такой: скажу
"встать" -- встанешь, скажу "лечь" -- ляжешь! Письма писать домой так: жив,
здоров, всем доволен! точка!.."
Онемев от изумления, слушают именитые дворяне, столичные интеллигенты,
священники, муллы да тЈмные среднеазиаты -- чего не слыхано и не видано, не
читано никогда. А Курилко, не прогремевший в гражданской войне, но сейчас,
вог этим историческим приЈмом вписывая своЈ имя в летопись всей России, еще
взводится, еще взводится от каждого своего удачного выкрика и оборота, и еще
новые складываются и оттачиваются у него сами.
И любуясь собой и заливаясь (а внутри -- со злорадством: вы, штафирки,
где' прятались, пока мы воевали с большевиками? вы думали в щелке
отсидеться? так вытащены сюда! теперь получайте за свой говЈнный
нейтралитет! а мы и с большевиками сдружимся, мы люди дела!) -- Курилко
начинает учение:
-- Здравствуй, первая карантинная рота!.. Плохо, еще раз! Здравствуй,
первая карантинная рота!.. Плохо!.. Вы должны крикнуть "здра!" -- чтоб на
Соловках, за проливом было слышно! Двести человек крикнут -- стены падать
должны!!! Снова! здравствуй, первая карантинная рота!
Проследя, чтобы все кричали и уже падали от крикового изнеможения,
Курилко начинает следующее учение -- бег карантинной роты вокруг столба:
-- Ножки выше!.. Ножки выше!
Это и самому нелегко, он и сам уже -- как трагический артист к пятому
акту перед последним убийством. И уже падающим и упавшим, разостланным по
земле, он последним хрипом получасового учения, исповедью сути соловецкой
обещает:
-- Сопли у мертвецов сосать заставлю!
И это -- только первая тренировка, чтобы сломить волю прибывших. А в
черно-деревянном гниющем смрадном бараке приказано будет им "спать на
рЈбрышке" -- да это хорошо, это кого отделЈнные за взятку всунут на нары. А
остальные будут ночь с т о я т ь между нарами (а виновного еще поставят
между парашею и стеной).
И это -- благословенные допереломные докультовые до-искаженные
до-нарушенные Тысяча Девятьсот Двадцать Третий, Тысяча Девятьсот Двадцать
Пятый... (А с 1927-го то дополнение, что на нарах уже будут урки лежать и в
стоящих интеллигентов постреливать вшами с себя.

Страницы: (420) :  <<  ... 78910111213141516171819202122 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...


С природой сложно совладать,
Подходит смерти срок.
Ему враги решили дать
Убийственный урок.


Стальной косой в один прием
Был сбит бедняга с ног,
Веревкой туго скручен он,
Положен на возок.


По хрупкой старческой спине
Цепами стали бить
И, мучая его вдвойне,
По воздуху кружить.


В колодец! В глубь его. На дно!
Где воздух не вдохнуть.
Ты, Джон Ячменное Зерно,
Там должен утонуть.


Не тонет! Подняли и вот,
Мученья чтоб продлить,
Дубиной стали бить в живот
И по полу возить.


Избитого и без оков
Отправили в костер,
А мельник между жерновов
Его в ничто растер.


И вот из сердца Джона кровь
Мы пьем за кругом круг.
И веселит нас вновь и вновь
Тяжелых кружек стук.


Да! Джон Ячменное Зерно
Был смелый молодец.
Из крови Джона нам дано
Брать храбрость для сердец...

Бёрнс Роберт (Burns Robert)   
«Джон ячменное зерно»