Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Раньше многие женщины работали прачками, санитарками, поварихами,
кубовщицами, каптерщицами, счетоводами на смешанных лагпунктах, теперь все
эти места они должны были освободить, в женских же лагпунктах таких мест
было гораздо меньше. И женщин погнали на "общие", погнали в цельно-женских
бригадах, где им особенно тяжело. Вырваться с "общих" хотя бы на время стало
спасением жизни. И женщины стали гоняться за беременностью, стали ловить еЈ
от любой мимолетной встречи, любого касания. Беременность не грозила теперь
разлукой с супругом, как раньше -- все разлуки уже были ниспосланы одним
Мудрым Указом.
И вот число детей, поступающих в дом малютки, за год возросло вдвое!
(УнжЛаг, 1948: 300 вместо 150), хотя заключЈнных женщин за это время не
прибавилось.
"Как же девочку назовешь?" -- "Олимпиадой. Я на олимпиаде
самодеятельности забеременела". Еще по инерции оставались эти формы
культработы -- олимпиады, приезды мужской культбригады на женский лагпункт,
совместные слеты ударников. Еще сохранились и общие больницы -- тоже дом
свиданий теперь. Говорят, в Соликамском лагере в 1946 году разделительная
проволока была на однорядных столбах, редкими нитями (и, конечно, не имела
огневого охранения). Так ненасытные туземцы сбивались к этой проволоке с
двух сторон, женщины становились так, как моют полы, и мужчины овладевали
ими, не переступая запретной черты.
Ведь чего-то же стоит и бессмертный Эрос! Не один же разумный расчет
избавиться от общих. Чувствовали зэки, что кладется черта надолго, и будет
она каменеть, как все в ГУЛаге.
Если до разделения было дружное сожительство, лагерный брак и даже
любовь, -- то теперь стал откровенный блуд.
Разумеется, не дремало и начальство, и на ходу исправляло свое научное
предвидение. К однорядной колючей проволоке пристраивали предзонники с двух
сторон. Затем, признав преграды недостаточными, заменяли их забором
двухметровой высоты -- и тоже с предзонниками.
В Кенгире не помогла и такая стена: женихи перепрыгивали. Тогда по
воскресеньям (нельзя же на это тратить производственное время! да и
естественно, что устройством своего быта люди занимаются в выходные дни)
стали назначать с обеих сторон стены воскресники -- и заставили докладывать
стену до четырехметровой высоты. И вот усмешка: на эти воскресники
действительно шли с радостью! -- перед прощанием хоть познакомиться с кем-то
по ту сторону стены, поговорить, условиться о переписке!
Потом в Кенгире достроили разделительную стену до пяти метров, и уже
сверх пяти метров потянули колючую проволоку. Потом еще пустили провод
высокого напряжения (до чего же силен амур проклятый!). Наконец, поставили и
охранные вышки по краям. У этой кенгирской стены была особая судьба в
истории всего Архипелага (см.

Страницы: (420) :  <<  ... 139140141142143144145146147148149150151152153154 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... - Да с той
стороны. Вам здесь не место.
- А вам-то что? - ответил мальчик развязно. - Уж не вы ли оплатили мой
билет, мистер Мартин? У меня такое же право сидеть здесь, как у любого из
вас.
Он взял с доски несколько пешек и стал перебрасывать их с руки на
руку.
- Тоска здесь смертная. Послушайте, джентльмены, а не сыграть ли нам в
покер?
Все промолчали, а мальчик, небрежно попыхивая сигаретой, стал
барабанить по столу довольно грязными пальцами. Потом он вытащил пачку
долларов, будто намереваясь их пересчитать.
- Как ваша мама? - спросил кто-то. - Я что-то не видел ее за
завтраком.
- Наверно, у себя в каюте. На море ее всегда укачивает. Надо дать
стюардессе долларов пятнадцать, чтобы присмотрела за ней. Сам-то я стараюсь
как можно реже спускаться вниз. Не по себе становится, когда мимо буфета
прохожу. Знаете, я ведь первый раз в океане.
- Ну, ну, Гарви, не оправдывайтесь.
- Я и не оправдываюсь. Это, джентльмены, мое первое плавание по
океану, но меня ничуть не укачало, разве что в первый день. Вот так-то!
Он торжествующе стукнул кулаком по столу, послюнявил палец и принялся
пересчитывать деньги.
- Да, вы из особого теста слеплены, это сразу видно, - зевнул пассажир
из Филадельфии. - Глядишь, гордостью Америки станете.
- Еще бы! Я американец с головы до ног. Вот доберусь до Европы, я им
всем там покажу... Тьфу, сигарета погасла! Ну и дрянь продается на
пароходе! Нет ли у кого-нибудь настоящей турецкой сигареты?
В салон заглянул старший механик, раскрасневшийся, мокрый и
улыбающийся.
- Эй, парень, - крикнул Гарви бодрым голосом, - как наша посудина?
- Как ей положено, - ответил механик сдержанно. - Молодежь, как
всегда, вежлива со стариками, и старшие это ценят.
В углу кто-то хихикнул. Немец открыл портсигар и протянул Гарви тонкую
черную сигару.
- Это тот, што фам надо, мой молодой друг, - сказал он. - Попробуйте,
да? Будете ошень довольны...

Киплинг Редьярд (Kipling Rudyard)   
«Отважные мореплаватели»