Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Часть V, гл. 12). Но и в других ОсобЛагерях
(Спасск) строили подобное.
Надо представить себе эту разумную методичность работодателей, которые
считают вполне естественным разделение проволокой рабов и рабынь, но
изумились бы, если б им предложили сделать то же со своей семьей.
Стены росли -- и Эрос метался. Не находя других сфер, он уходил или
слишком высоко -- в платоническую переписку, или слишком низко -- в
однополую любовь.
Записки перешвыривались через зону, оставлялись на заводе в уговорных
местах. На пакетиках писались и адреса условные: так, чтобы надзиратель,
перехватив, не мог бы понять -- от кого кому. (За переписку теперь
полагалась лагерная тюрьма.)
Галя Бенедиктова вспоминает, что иногда и знакомились-то заочно;
переписывались, друг друга не увидав; и расставались, не увидав. (Кто вел
такую переписку, знает и еЈ отчаянную сладость, и безнадежность и слепоту.)
В том же Кенгире литовки выходили замуж через стену за земляков, никогда
прежде их не знав: ксЈндз (в таком же бушлате, конечно, из заключЈнных)
свидетельствовал письменно, что такая-то и такой-то навеки соединены перед
небом. В этом соединении с незнакомым узником за стеной -- а для католичек
соединение было необратимо и священно -- мне слышится хор ангелов. Это --
как бескорыстное созерцание небесных светил. Это слишком высоко для века
расчета и подпрыгивающего джаза.
Кенгирские браки имели тоже исход необычный. Небеса прислушались к
молитвам и вмешались (ч. V, гл. 12).
Сами женщины (и врачи, лечившие их в разделенных зонах) подтверждают,
что они переносили разделение хуже мужчин. Они были особенно возбудимы и
нервны. Быстро развивалась лесбийская любовь. Нежные и юные ходили
пожелтевшие, с подглазными темными кругами. Женщины более грубого устройства
становились "мужьями". Как надзор ни разгонял такие пары, они оказывались
снова вместе на койке. Отсылали с лагпункта теперь кого-то из этих
"супругов". Вспыхивали бурные драмы с самобросанием на колючую проволоку под
выстрелы часовых.
В карагандинском отделении СтепЛага, где собраны были женщины только из
Пятьдесят Восьмой, они многие, рассказывает Н. В., ожидали вызова к оперу с
замиранием -- не с замиранием страха или ненависти к подлому политическому
допросу, а с замиранием перед этим мужчиной, который запрет еЈ одну в
комнате с собою на замок.
Отделенные женские лагеря несли всю ту же тяжесть общих работ. Правда,
в 1951 году женский лесоповал был формально запрещен (вряд ли потому, что
началась вторая половина XX века). Но например в УнжЛаге мужские лагпункты
никак не выполняли плана. И тогда придумано было, как подстегнуть их -- как
заставить туземцев своим трудом оплатить то, что бесплатно отпущено всему
живому на земле.

Страницы: (420) :  <<  ... 140141142143144145146147148149150151152153154155 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Но она была слишком молода, неотесана и неопытна и не
знала всех этих хитростей. Когда ей противоречили те, кого она считала
дураками, она не скрывала, что она о них думает и как их глупость ее
раздражает. По своей наивности она воображала, будто они должны быть
благодарны ей за то, что она выводит их из заблуждения и вызволяет из
беды. Надо сказать, что незаурядным личностям всегда невдомек, в какую
ярость приводит людей недалеких разоблачение их глупости. Даже Сократ,
несмотря на свой возраст и опытность, не сумел защитить себя на суде, как
подобало человеку, понимающему, почему так долго копилась обрушивавшаяся
на него ярость и почему требовали его смерти. Его обвинитель, родись он на
2300 лет позже, мог быть любым из тех, что в утренние или вечерние часы
"пик" едут в Сити и из Сити в вагоне первого класса; обвинителю, по сути,
нечего было сказать кроме того, что ему и ему подобным неприятно
оказываться в дураках каждый раз, как Сократ откроет рот. Сократ же, не
понимая, в чем его обвиняют, чувствовал себя совершенно беспомощным; он
сообщил судьям, что он старый воин и честный человек, а его обвинитель
безмозглый сноб, и на этом выдохся. Он и не подозревал, какой страх, какую
ненависть порождает его интеллектуальное превосходство в сердцах людей, к
которым сам он испытывал лишь добрые чувства и которым делал добро.


СОПОСТАВЛЕНИЕ С НАПОЛЕОНОМ

Если Сократ был так наивен в свои семьдесят лет, то можно себе
представить, как наивна была Жанна в свои семнадцать. Но если Сократ,
обладавший даром убеждения, воздействовал на людские умы постепенно и
мирно, то Жанна, начиненная энергией, воздействовала на людей физически,
бурно и насильственно. Потому, очевидно, Сократа и терпели так долго, а
Жанну уничтожили прежде, чем она вышла из отроческого возраста. При этом у
обоих колоссальные способности сочетались с искренностью, отчего бешеная
неприязнь, жертвами которой они пали, была совершенно неоправданна и
поэтому для них самих непостижима...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Святая Иоанна»