Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Иногда они борются
группа против группы, ведут интриги, свергают друг друга и возносят,
ссорятся из-за "баб", но чаще живут в совместной круговой обороне против
черни, ублаготворенною верхушкой, которой нечего делить, ибо всЈ единожды
разделено, и каждый на кругах своих. И тем сильней в лагере эта клика зонных
придурков, чем больше полагается на нее начальник, сам устраняясь от забот.
Все судьбы прибывающих и отправляемых на этап, все судьбы простых работяг
решаются этими придурками.
По обычной кастовой ограниченности человеческого рода, придуркам очень
скоро становится неудобным спать с простыми работягами в одном бараке, на
общей вагонке, и вообще даже на вагонке, а не на кровати, есть за одним
столом, раздеваться в одной бане, надевать то белье, в котором потел и
которое изорвал работяга. И вот придурки уединяются в небольших комнатах по
2-4-8 человек, там едят нечто избранное, добавляют нечто незаконное, там
обсуждают все лагерные назначения и дела, судьбы людей и бригад, не рискуя
нарваться на оскорбление от работяги или бригадира. Они отдельно проводят
досуг (у них есть досуг), им по отдельному кругу меняют белье
("индивидуальное"). По тому же кастовому неразумию они стараются и в одежде
отличиться от лагерной массы, но возможности эти малы. Если в данном лагере
преобладают черные телогрейки или куртки -- они стараются получить из
каптерки синие, если же преобладают синие -- то надевают черные. Еще --
расклешивают в портняжной вставленными треугольниками узкие лагерные брюки.
Придурки производственные -- это, собственно, инженеры, техники,
прорабы, десятники, мастера цехов, плановики, нормировщики, и еще
бухгалтеры, секретарши, машинистки. От зонных придурков они отличаются тем,
что строятся на развод, идут в конвоируемой колонне (иногда, впрочем,
бесконвойны). Но положение их на производстве -- льготное, не требует от них
физических испытаний, не изнуряет их. Напротив, от них от многих зависит
труд, питание, жизнь работяг. Хоть и менее связанные с жилой зоной, они
стараются и там отстоять свое положение и получить значительную часть тех же
льгот, что и придурки зонные, хотя сравняться с ними им не удается никогда.
Нет точных границ и здесь. Сюда входят и конструкторы, технологи,
геодезисты, мотористы, дежурные по механизмам. Это уже -- не "командиры
производства", они не разделяют губительной власти, и на них не лежит
ответственность за гибель людей (в той мере, в какой эту гибель не вызывает
избранная или обслуживаемая ими технология производства). Это просто --
интеллигентные или даже полуобразованные работяги. Как и всякий зэк на
работе, они темнят, обманывают начальство, стараются растянуть на неделю то,
что можно сделать за полдня.

Страницы: (420) :  <<  ... 143144145146147148149150151152153154155156157158 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Ты не исключение. У тебя комплекс моей
неполноценности.

Как известно, Лаврентию Берии поставляли на дом миловидных
старшеклассниц. Затем его шофер вручал очередной жертве букет цветов. И
отвозил ее домой. Такова была установленная церемония. Вдруг одна из девиц
проявила строптивость. Она стала вырываться, царапаться. Короче, устояла и
не поддалась обаянию министра внутренних дел. Берия сказал ей:
- Можешь уходить.
Барышня спустилась вниз по лестнице. Шофер, не ожидая такого поворота
событий, вручил ей заготовленный букет. Девица, чуть успокоившись,
обратилась к стоящему на балконе министру:
- Ну вот, Лаврентий Павлович! Ваш шофер оказался любезнее вас. Он
подарил мне букет цветов.
Берия усмехнулся и вяло произнес:
- Ты ошибаешься. Это не букет. Это - венок.

Хармс говорил:
- Телефон у меня простой - 32-08. Запоминается легко:
тридцать два зуба и восемь пальцев.

Дело было на лекции профессора Макогоненко. Саша Фомушкин увидел, что
Макогоненко принимает таблетку. Он взглянул на профессора с жалостью и
говорит:
- Георгий Пантелеймонович, а вдруг они не тают? Вдруг они так и лежат
на дне желудка? Год, два, три, а кучка все растет, растет...
Профессору стало дурно.

Расположились мы с Фомушкиным на площади Искусств. Около бронзового
Пушкина толпилась группа азиатов. Они были в халатах, тюбетейках. Что-то
обсуждали, жестикулировали. Фомушкин взглянул и говорит:
- Приедут к себе на юг, знакомым хвастать будут: "Ильича видели!"

Пришел однажды к Бродскому с фокстерьершей Глашей. Он назначил мне
свидание в 10.00. На пороге Иосиф сказал:
- Вы явились ровно к десяти, что нормально. А вот как умудрилась
собачка не опоздать?!

Сидели мы как-то втроем - Рейн, Бродский и я. Рейн, между прочим,
сказал:
- Точность - это великая сила. Педантической точностью славились
Зощенко, Блок, Заболоцкий...

Довлатов Сергей Донатович   
«Соло на ундервуде»