Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Мы заснули. Он
курил папиросу за папиросой, бегал в уборную, наконец за-полночь оделся и с
безумным видом пошел к дежурному надзирателю по прозвищу Коротышка --
питекантропу неграмотному, но со звездочкой на фуражке! -- советоваться: что
с ним будет теперь? за это преступление дадут или не дадут ему второй срок
по 58-й? Иль только вышлют из московского лагеря в дальний? (Семья у него
была в Москве, ему носили богатые передачи, он очень держался за наш
лагерЈк.)
Затруханный и запуганный, Правдин потерял волю во всем, даже в
санитарной профилактике. Он и спросить уже не умел ни с поваров, ни с
дневальных, ни со своей санчасти. В столовой было грязно, миски на кухне
мылись плохо, в самой санчасти одеяла неизвестно когда вытряхивались -- всЈ
это он знал, но настоять на чистоте не мог. Только один пункт помешательства
разделял он со всем лагерным начальством (да эту забаву знают многие лагеря)
-- ежедневное мытье полов в жилых комнатах. Это выполнялось неуклонно.
Воздух и постели не просыхали из-за вечно-мокрых гниющих полов. -- Правдина
не уважал последний доходяга в лагере. На тюремном пути его не грабил и не
обманывал только тот, кто не хотел. Лишь потому, что комната наша на ночь
запиралась, целы были его вещи, разбросанные вокруг кровати, и не обчищена
самая беспорядочная в лагере тумбочка, из которой всЈ вываливалось и падало.
Правдин был посажен на 8 лет по статьям 58-10 и 11, то есть, как
политик, агитатор и организатор, -- но наивность недоразвитого ребенка я
обнаружил в его голове! Даже на третьем году заключения он всЈ еще не дозрел
до тех мыслей, которые на следствии за собою признал. Он верил, что все мы
посажены временно, в виде шутки, что готовится великолепная щедрая амнистия,
чтоб мы больше ценили свободу и вечно были благодарны Органам за урок. Он
верил в процветание колхозов, в гнусное коварство плана Маршалла для
закабаления Европы и в интриги союзников, рвущихся к третьей мировой войне.
Помню, однажды он пришел просветлЈнный, сияющий тихим добрым счастьем,
как приходят верующие люди после хорошей всенощной. На его крупном добром
открытом лице всегда большие с отвисшими нижними веками глаза светились
неземной кротостью. Оказывается, только что происходило совещание зонных
придурков. Начальник лагпункта сперва орал на них, стучал кулаком и вдруг
стих и сказал, что доверяет им как своим верным помощникам! И Правдин
умиленно открыл нам: "Просто энтузиазм к работе появился после этих слов!"
(Отдать справедливость генералу, тот презрительно скривил губы.)
Не лгала фамилия доктора: он был правдолюбив и любил правду. Любил, но
не был достоин еЈ!
В нашей малой модели он смешон. Но если теперь от малой модели перейти
к большой, так застынешь от ужаса. Какая доля нашей духовной России стала
такой? -- от единого только страха.

Страницы: (420) :  <<  ... 161162163164165166167168169170171172173174175176 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Как нам философ возвестил,
Так сладко - сетовать, что нужно б
Стараться изо всех нам сил
Себе приискивать мученья,
Чтоб после жаловаться вслух.

Кларин

Философ просто был пьянчужка.
Когда бы сотню оплеух
Ему влепить, блаженством жалоб
Он усладился бы как раз!
Но что предпримем мы, сеньора,
Что здесь нам делать в этот час?
Уходит солнце к новым далям,
И мы одни меж диких гор.

Pосауpа

Кто ведал столько испытаний!
Но если мне не лжет мой взор,
Какое-то я вижу зданье
Среди утесов, и оно
Так узко, сжато, что как будто
Смотреть на солнце не должно.
Оно построено так грубо,
Что точно это глыба скал,
Обломок дикий, что с вершины
Соседней с солнцем вниз упал.

Кларин

Зачем же нам смотреть так долго?
Пускай уж лучше в этот час
Тот, кто живет здесь, в темный дом свой
Гостеприимно впустит нас.

Pосауpа

Открыта дверь, или скорее
Не дверь, а пасть, а из нее,
Внутри родившись, ночь роняет
Дыханье темное свое.
(Внутри слышится звон цепей...

Бальмонт Константин Дмитриевич   
«Переводы Кальдерона. Жизнь есть сон»