Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Христиан было множество, этапы и могильники, этапы и могильники, -- кто
сочтЈт эти миллионы? Они погибли безвестно, освещая, как свеча, только в
самой близи от себя. Это были лучшие христиане России. Худшие все --
дрогнули, отреклись и перетаились.
Так это ли -- не больше? Разве когда-нибудь царская Россия знала
столько политических? Она и считать не умела в десятках тысяч.
Но так чисто, так без свидетелей сработано удушение наших политических,
что редко выплывет нам рассказ об одном или другом.
Архиерей Преображенский (лицо Толстого, седая борода).
Тюрьма-ссылка-лагерь, тюрьма-ссылка-лагерь (Большой Пасьянс). После такого
многолетнего изнурения в 1943 году вызван на Лубянку (по дороге блатные
сняли с него камилавку). Предложено ему -- войти в Синод. После стольких
лет, кажется, можно бы себе разрешить отдохнуть от тюрьмы? Нет, он
отказывается: это -- не чистый Синод, не чистая церковь. И -- снова в
лагерь.
А Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877-1961), архиепископ Лука и
автор знаменитой "Гнойной хирургии"? Его жизнеописание, конечно, будет
составлено, и не нам здесь писать о нЈм. Этот человек избывал талантами. До
революции он уже прошел по конкурсу в Академию Художеств, но оставил еЈ,
чтобы лучше служить человечеству -- врачом. В госпиталях первой мировой
войны он выдвинулся как искусный хирург-глазник, после революции вЈл
ташкентскую клинику, весьма популярную по всей Средней Азии. Гладчайшая
карьера развЈртывалась перед ним, какой и шли наши современные преуспевшие
знаменитости, -- но Войно-Ясенецкий ощутил, что служение его недостаточно, и
принял сан священника. В операционной он повесил икону и читал студентам
лекции в рясе с наперсным крестом (1921 г.). Еще патриарх Тихон успел
назначить его ташкентским епископом. В 20-е годы Войно-Ясенецкий сослан был
в Туруханский край, хлопотами многих возвращен, но уже заняты были и его
врачебная кафедра и его епархия. Он частно практиковал (с дощечкою "епископ
Лука"), валили валом больные (и кожаные куртки тайком), а избытки средств
раздавал бедным.
Примечательно, как его убрали. Во вторую ссылку (1930 г., Архангельск)
он послан был не по 58-й статье, а -- "за подстрекательство к убийству"
(вздорная история, будто он влиял на жену и тещу покончившего с собой
физиолога Михайловского, уже в безумии шприцевавшего трупы растворами,
останавливающими разложение, а газеты шумели о "триумфе советской науки" и
рукотворном "воскрешении"). Этот административный приЈм заставляет нас еще
менее формально уразуметь, кто же такие истинно-политические. Если не борьба
с режимом, то нравственное или жизненное противостояние ему -- вот главный
признак. А прилепка "статьи" не говорит ни о чЈм.

Страницы: (420) :  <<  ... 181182183184185186187188189190191192193194195196 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....
А царские все кладовые полны.

Но эти сокровищницы, кладовые
Восток изумленный узрел бы впервые:
И Шахразаде в мечтах не создать
Подобную роскошь и благодать.

Есть зал, что зовется "Индры оплот",
Там боги изваяны, целый кивот,
Стоят на столбах золотого чекана,
Унизанных лалами без изъяна.

Вы только подумайте -- тридцать тысяч
Этих фигур устрашающих высечь,--
Полулюдей, получудищ суровых,
Тысячеруких и стоголовых...

В "Пурпурном зале" алеет мглисто
Деревьев коралловых -- тысяча триста.
Шумит, как пальмовый навес,
Сплетая ветви, багряный лес.

Легчайший ветер, ничуть не пыля,
Гуляет над полом из хрусталя.
Фазаны, птичий знатнейший род,
Торжественно движутся взад и вперед.

Махавасантов любимый макак --
Весь в шелковых лентах, разряжен,--да как!
На шейной ленточке -- ключик сусальный
От Высочайшей Опочивальни.

Рубины рассыпаны там, как горох.
Лежит и топаз, он собою не плох,
Алмазы -- размером с хорошую грушу.
Так тешит раджа свою вольную душу.

Владыка, откушав обильный свой ужин,
Возлег на мешок, где сотни жемчужин.
И с ним обезьяна, приближенный раб,
До поздней зари задают они храп.

Но самое дивное из сокровищ,
Едва ль не важнее богов-чудовищ,
Дружок закадычный, в кого он влюблен, -
Это -- прекрасный белый слон.

Раджа построил чудесный дворец,
Чтоб жил в нем этот дивный жилец,
И держат свод золотой, высочайший
Колонны с лотосовой чашей.

И триста стражей высоких, здоровых
Дежурство несут у покоев слоновых.
И ловит, обратившись в слух,
Его желанья негр-евнух.

Слону дана золотая посуда,
И нюхает он пахучие блюда.
И вина, с добавкой индийских приправ,
Он тянет, свой царственный хобот задрав...

Гейне (Хейне) Генрих (Heine Heinrich)   
«Романсеро»