Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Нет, политические истинные -- были. И много. И -- жертвенны.
Но почему так ничтожны результа'ты их противостояния? Почему даже
лЈгких пузырей они не оставили на поверхности?
Разберем и это. Позже.21


1 А в лагере прошел слух, что Гесель сидит "за гадания" -- и придурки
несли ему хлеб и табак: погадай и мне!

2 Тем не менее этого отъявленного вредителя возят из Крестов... на
военные заводы консультантом.

3 В мемуарах Эренбурга не найдешь следа таких пустяшных событий. Да он
мог и не знать, что спорщика посадили. Он только ответил ему в тот момент
достаточно по-партийному, потом забыл. Пишет Эренбург, что сам он "уцелел по
лотерее". Эх, лотерейка-то была с номерами проверенными. Если вокруг
б р а л и друзей, так надо ж было вовремя переставать им звонить. Если дышло
поворачивалось, так надо было и вертеться. Ненависть к немцам Эренбург уж
настолько калил обезумело, что его Сталин одЈрнул. Ощущая к концу жизни, что
ты помогал утверждать ложь, не мемуарами надо было оправдываться, а
сегодняшней смелой жертвой.

4 Маркс и Энгельс. Собр. соч., т. 1, стр. 233, изд. 1928 г.

5 Примеры взяты из книги Плеханова "История русской общественной
мысли".

6 Например, молодой американец, женившийся на советской и арестованный
в первую же ночь, проведенную вне американского посольства (Морис Гершман).
Или бывший сибирский партизан Муравьев, известный своими расправами над
белыми (мстил за брата) -- с 1930 г. не вылезал из ГПУ (началось из-за
золота), потерял здоровье, зубы, разум и даже фамилию (стал -- Фоке*). Или
проворовавшийся советский интендант, бежавший от уголовной кары в западную
зону Австрии, но там -- вот насмешка! -- не нашедший себе применения. Тупой
бюрократ, он хотел и там высокого положе-ния, но как его добиться в
обществе, где соревнуются таланты? Решил вернуться на родину. Здесь получил
25 по совокупности -- за хищение и подозрение в шпионаже. И рад был: здесь
дышится свободней! * Примеры такие бессчЈтны.

7 Сборник "От тюрем...", стр. 384

8 И. Авербах -- "От преступления к труду', 'стр. 35

9 Отрицаловка: отрицаю всЈ, что требует начальство, -- режим и работу.
Обычно это -- сильное ядро блатных.

10 На вопросы о его биографии студентам мединститутов отвечают сегодня:
"о нЈм нет никакой литературы".

11 Письмо Кропоткину 20.2.1913, ЦГАОР, фонд 1129, опись 2 ед. хр. 1936.

12 "Биржевые ведомости" 31.8.17 и 2.9.17

13 "Петроградская правда" 6.9.18, No. 193

14 ЦГАОР, фонд 3348, ед. хр. 167, лист 32

15 По первому делу он теперь реабилитирован. Значит, если бы не
второе..?

16 Продал ребят Федор Полотнянщиков, позже парторг полысаевской шахты.
Страна должна знать своих стукачей.

Страницы: (420) :  <<  ... 188189190191192193194195196197198199200201202203 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Позднее мне встречались, благодарение богу, и настоящие учителя, достойные самого глубокого почтения, но непоправимое уже свершилось, и мое отношение не только к школьным педагогам, но и ко всякому авторитету было извращено и отравлено. В общем же, я, был на протяжении первых семи или восьми школьных годов хорошим учеником, по крайней мере место мое было всегда среди первых в классе. Лишь при начале тех испытаний, которых не минует ни один человек, обреченный стать личностью, я вступил в конфликт со школой, становившийся все тяжелее и тяжелее. Понять смысл этих испытаний мне удалось лишь два десятилетия спустя, тогда же они были голой данностью и отовсюду обступали меня против моей воли, как тяжкое несчастье.

Дело обстояло так: с тринадцати лет мне было ясно одно - я стану либо поэтом, либо вообще никем. Но к этой определенности постепенно прибавилось другое открытие, и оно было мучительно. Можно было стать учителем, постором, врачом, ремесленником, торговцем, почтовым служащим, даже музыкантом, даже архитектором или живописцем - ко всем на свете профессиям вела какая-то дорога, проходившая через подготовку, через школу, через обучение начинающих. Только для поэта не существовало ничего подобного! Что разрешалось и даже считалось за честь, так это быть поэтом, то есть получить в качестве поэта успех и признание-по большей части, увы, лишь после смерти. Но вот стать поэтом было немыслимо, а желать им стать было смешно и постыдно, как я очень скоро имел случай убедиться. В один миг вывел я тот урок, который только и можно было вывести из ситуации: поэт есть нечто, чем дозволено быть, но не дозволено становиться. И еще: наклонность к поэзии и личный к ней талант делают тебя в глазах учителей подозрительным и навлекают то неудовольствие, то насмешки, а то и смертельное оскорбление. С поэтом дело обстояло в точности так, как с героем и со всеми могучими или прекрас..

Герман Гёссе (Hermann Hesse)   
«Краткое жизнеописание»