Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Нашлось место и для маленького дивана (может быть, сюда он
таскает наших женщин) и для "Филлипса" на этажерке. В нЈм светится цветной
глазочек и негромко льЈтся мягкая какая-то, очень приятная мелодия. Я от
такой чистоты звука и от такой музыки совсем отвык, я размягчаюсь с первой
минуты: где-то идЈт жизнь! Боже мой, мы уже привыкли считать нашу жизнь --
за жизнь, а она где-то там идЈт, где-то там...
-- Садитесь.
На столе -- лампа под успокаивающим абажуром. За столом в кресле --
опер, как и Сенин -- такой же интеллигентный, чернявый, малопроницаемого
вида. Мой стул -- тоже полумягкий. Как всЈ приятно, если он не начнЈт меня
ни в чЈм обвинять, не начнЈт опять вытаскивать старые погремушки.
Но нет, его голос совсем не враждебен. Он спрашивает вообще о жизни, о
самочувствии, как я привыкаю к лагерю, удобно ли мне в комнате придурков.
Нет, так не вступают в следствие. (Да где я слышал эту мелодию
прелестную?..)
А теперь вполне естественный вопрос, да из любознательности даже:
-- Ну, и как после всего происшедшего с вами, всего пережитого, --
остаЈтесь вы советским человеком? Или нет?
А? Что ответишь? Вы, потомки, вам этого не понять: что' вот сейчас
ответишь? Я слышу, я слышу, нормальные свободные люди, вы кричите мне из
1990 года: "Да пошли его на ...! (Или, может, потомки уже не будут так
выражаться? Я думаю, в России -- будут!) Посадили, зарезали -- и еще ему
советский человек!"
В самом деле, после всех тюрем, всех встреч, когда на меня хлынула
информация со всего света -- ну, какой же я могу остаться советский? Где,
когда выстаивало что-нибудь советское против полноты информации?
И если б я столько был уже перевоспитан тюрьмой, сколько образован ею,
я конечно, должен был бы сразу отрезать: "Нет! И шли бы вы на ...! Надоело
мне на вас мозги тратить! Дайте отдохнуть после работы!"
Но ведь мы же выросли в послушании, ребята! Ведь если "кто против?..
кто воздержался?.." -- рука никак не поднимается, никак. Даже осужденному,
как это можно выговорить языком: я -- не советский...?
-- В постановлении ОСО сказано, что -- антисоветский, -- осторожно
уклоняюсь я.
-- ОСО-о, -- отмахивается он безо всякого почтения. -- Но сами-то вы
что' чувствуете? Вы -- остаЈтесь советским? Или переменились, озлобились?
Негромко, так чисто льЈтся эта мелодия, и не пристаЈт к ней наш
тягучий, липкий, ничтожный разговор. Боже, как чиста, и как прекрасна может
быть человеческая жизнь, но из-за эгоизма властвующих нам никогда не дают еЈ
достичь. Монюшко? -- не Монюшко, Дворжак? -- не Дворжак... Отвязался бы ты,
пЈс, дал бы хоть послушать.
-- Почему я мог бы озлобиться? -- удивляюсь я. (Почему в самом деле? За
десяток писем -- восемь лет, даже не за каждое письмо по году.

Страницы: (420) :  <<  ... 214215216217218219220221222223224225226227228229 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

..... И где же "нас" ждут?
Колесов. Чапаева, восемнадцать, комната сорок два. Ну?..
Соглашайтесь! Ручаюсь, скучно не будет.
Таня. Нет... И потом меня тоже ждут.
Колесов. Жаль... Ну что же... Придется пригласить артистку
Голошубову... Счастливо оставаться.
Таня. Счастливо повеселиться.
Колесов (пошел, вернулся). Послушайте, давайте познакомимся.
На прощание. (Протягивает ей руку) Николай. Фамилия
Колесов.
Таня (подает ему руку). Таня.
Колесов. И все же, Таня, зря вы от свадьбы отказываетесь.
Пожалеете, Таня.
Таня. Ничего, переживу как-нибудь.
Колесов. Ну, смотрите. А то приходите, если надумаете.
Комната сорок два - запомнили?
Таня. Как? Вы опять меня приглашаете? А с Голошубовой как
же?
Колесов. Приглашаю и вас и Голошубову. Что тут такого? (На
ходу.) Места всем хватит - свадьба! (Исчезает.)

ОБЩЕЖИТИЕ

В большой комнате вынесены кровати, сдвинуты столы.
Свадебный ужин. Букин и Маша (жених и невеста),
Фролов. Из гостей неумеренной непосредственностью
выделяется друг и однокурсник Букина по прозвищу
Гомыра. Прочих, сидящих за столом, удобно назвать
так: Комсорг, Веселый, Серьезный, Красавица.
Разгар веселья.

Комсорг. Товарищи! Внимание, товарищи...
Гомыра (перебивает). Прошу слова! (Поднимается.) Тихо!..
Хочу сказать пару слов...
Букин (поощрительно). Давай, Боря, скажи. Вырази.

##007

Гомыра. Сейчас, Вася, сейчас... Значит так... Сегодня здесь
в виде жениха и влюбленного человека сидит мой друг
и геолог Вася Букин. Что я хочу сказать?.. Вася
такой парень, что уж если он чего надумал, то идет
прямым путем, честно и откровенно. Без козьей морды.
На козью морду он не способен... И между прочим,
зря тут некоторые ухмыляются. С Васей я бывал во
всевозможных маршрутах, кто-кто, а я знаю, какой Вася
парень. По кустам он никогда не прятался, друзей в
беде не бросал...

Вампилов Александр Валентинович   
«Прощание в июне»