Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

А нарядчицей была старая подружка Береговой -- Полякова, и уже
от себя добавила ей две недели пофилонить, ставя ей ложные выходы (то есть,
кубики на неЈ вычитывались опять-таки с работяг). И вот тут-то, заглядевшись
на завидную жизнь нарядчицы, Береговая тоже захотела ссучиться. В тот день,
когда Полякова разбудила еЈ идти на развод, Береговая заявила, что не пойдЈт
копать землю, пока не разоблачит махинации Поляковой с выходами, выработкой
и пайками (чувство благодарности еЈ не очень тяготило). Добилась вызова к
оперу (блатные не боятся оперов, второй срок им не грозит, а попробовала бы
вот так не выйти каэрка!) -- и сразу стала бригадиром отстающей мужской
бригады (видимо взялась зубы дробить этим доходягам), потом -- нарядчицей
вместо Поляковой, потом -- воспитательницей женского барака (! эта
матерщинница, картЈжница и воровка!), затем и -- начальником строительного
отряда (то есть распоряжалась уже и инженерами!) И на всех красных досках
ДмитЛага красовалась эта зубастая сука (см. фото) в кожанке и с полевой
сумкой (сдрюченных с кого-нибудь). ЕЈ руки умеют бить мужчин, глаза у неЈ
ведьмины. ЕЈ-то и прославляет Авербах!
Так легки пути блатных в лагере: один шумок, одно предательство, дальше
бей и топчи!
Мне возразят, что только суки идут занимать должности, а "честные воры"
хранят воровской закон. А я сколько не смотрел на тех и других, не замечал,
чтобы одно отребье было благороднее другого. Воры выламывали у эстонцев
золотые зубы кочергой. Воры (в КрасЛаге, 1941 год) топили литовцев в уборной
за отказ отдать им посылку. Воры грабили осужденных на смерть. Воры шутя
убивают первого попавшегося однокамерника, чтобы только затеять новое
следствие и суд, пересидеть зиму в тепле или уйти из тяжелого лагеря, куда
уже попали. Что ж говорить о такой мелочи, как раздеть-разуть кого-то на
морозе? Что говорить об отнятых пайках?
Нет уж, ни от каменя плода, ни от вора добра.
Теоретики ГУЛага возмущались: кулаки (в лагере) даже не считают воров
настоящими людьми (и тем, мол, выдают свою звериную сущность).
А как же принять их за людей, если они сердце твоЈ вынимают и сосут?
Вся их "романтическая вольница" есть вольница вурдалаков.8

___

Но довольно! Скажем и слово в защиту блатных. У них-то есть
"своеобразный кодекс" и своеобразное понятие о чести. Но не в том, что они
патриоты, как хотелось бы нашим администраторам и литераторам, а в том, что
они совершенно последовательные материалисты и последовательные пираты. И
хотя за ними так ухаживала диктатура пролетариата -- не уважали они еЈ ни
минуты.
Это племя, пришедшее на землю -- ЖИТЬ! А так как времени на тюрьму у
них приходится почти столько же, сколько и на волю, то они и в тюрьме хотят
срывать цветы жизни, и какое им дело -- для чего эта тюрьма задумана и как
страдают другие тут рядом.

Страницы: (420) :  <<  ... 261262263264265266267268269270271272273274275276 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Поверьте мне, я загрущу
Тогда, обманутый мечтами
О сладостном союзе с вами,
Я небо плачем возмущу
И землю орошу слезами.
Покину только я Мадрид,
Как уж дон Педро, без сомненья,
Свой замысел осуществит,
И с отчего благословенья
Вас Гименей соединит...
И так же, как мертвец, сеньора,
Не сможет защитить себя
От оскорбителя и вора,
Не защищу себя и я,
Коль с вами разлучусь я скоро.

Донья Анна

Я, может, с виду холодна,
Но ваш отъезд тому виною.
Дон Фелис, я потрясена!
Ведь вы, я все теперь открою,
Меня увозите с собою.
Огонь всех чувств моих потух,
Во мне уже нет больше силы;
Все, все мое у вас, мой милый:
Глаза, дыханье, руки, слух...
Я дух теперь, бесплотный дух!
Желания любви моей,
Ее страданья и томленье
Разлука обострит сильней:
Чем дальше свет ваш, тем длинней
Падет на сердце тень сомненья.
Словами убеждать - искусство.....

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Крестьянка из Хетафе»