Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

.?

10 Весь этот перепуг с ополчением -- какая же осатанелая паника!
Бросать городских интеллигентов с берданками прошлого века против
современных танков! Двадцать лет дмились, что "готовы", что сильны -- но в
животном ужасе перед наступающими немцами заслонялись телами учЈных и
артистов, чтоб только уцелело лишние дни своЈ руководящее ничтожество.

--------
Глава 19. Зэки как нация

(Этнографический очерк Фан Фаныча)

В этом очерке, если ничто не помешает, мы намерены сделать важное
научное открытие.
При развитии своей гипотезы мы бы никак не хотели прийти в противоречие
с Передовым Учением.
Автор этих строк, влекомый загадочностью туземного племени, населяющего
Архипелаг, предпринял туда длительную научную командировку и собрал обильный
материал.
В результате нам ничего не стоит сейчас доказать, что зэки Архипелага
составляют класс общества. Ведь эта многочисленная (многомиллионная) группа
людей имеет единое (общее для всех них) отношение к производству (именно:
подчинЈнное, закрепленное и без всяких прав этим производством руководить).
Также имеет она единое общее отношение и к распределению продуктов труда
(именно: никакого отношения, получает лишь ничтожную долю продуктов,
необходимую для худого поддержания собственного существования). Кроме того,
вся работа их -- не мелочь, а одна из главных составных частей всей
государственной экономики.1
Но нашему честолюбию этого уже мало.
Гораздо сенсационнее было бы доказать, что эти опустившиеся существа (в
прошлом -- безусловно люди) являются совсем иным биологическим типом по
сравнению с homo sapiens.2 Однако, эти выводы у нас еще не все готовы. Здесь
можно читателю только намекнуть. Вообразите, что человеку пришлось бы
внезапно и вопреки желанию, но с неотклонимой необходимостью и без надежды
на возврат, перейти в разряд медведей или барсуков (уж не используем
затрЈпанного по метафорам волка) и оказалось бы, что телесно он выдюживает
(кто сразу ножки съЈжит, с того и спроса нет), -- так вот мог ли бы он, ведя
новую жизнь, всЈ же остаться среди барсуков -- человеком? Думаем, что нет,
так и стал бы барсуком: и шерсть бы выросла, и заострилась морда, и уже не
надо было бы ему варЈного-жареного, а вполне бы он лопал сырое.
Представьте же, что островная среда так резко отличается от обычной
человеческой и так жестоко предлагает человеку или немедленно приспособиться
или немедленно умереть, -- что мнет и жует характер его куда решительней,
чем чужая национальная или чужая социальная среда. Это только и можно
сравнить с переходом именно в животный мир.
Но это мы отложим до следующей работы. А здесь поставим себе такую
ограниченную задачу: доказать, что зэки составляют особую отдельную нацию.

Страницы: (420) :  <<  ... 303304305306307308309310311312313314315316317318 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Во сне - все белое. Я видел большую белую лебедь; она
плыла к тому берегу озера, грудью прямо на закат...

Елена

Солнце на закате и бьет тебе в глаза: а ты все спишь, все видишь сны.

Герман

Все белое, Елена. И ты вся в белом... А как сияли перья на груди и на
крыльях...

Елена

Проснись, милый, мне тревожно, мне тоскливо. К нам принесли больного...

Герман (просыпается)

Ты говоришь - больного? Странно, отчего к нам? Ведь здесь никто не
ходит, дорога упирается прямо в наши ворота...

Елена

Он совсем больной, какой-то прозрачный, ничего не говорит... только
посмотрел на меня большими, грустными глазами. Мне стало жутко, и я
разбудила тебя...

Герман

Почему только его принесли сюда, когда к нам нет дороги...

Елена

Милый мой, мне странно, мне дивно, точно что-то должно случиться...
Взгляни на него, Герман: он лежит у меня в комнате, на маленьком диване.
Точно ангел с поломанным крылом.

Герман

Это сны продолжаются.

Елена

Не сны, Герман, а явь. Это страшнее снов. Только бы не заговорил. Точно
он пришел звать меня из жизни...

Герман

Не надо так думать, Елена, не бойся. А то и я испугаюсь. Когда живешь
уединенно, самые маленькие события кажутся большими... Ведь ничего не
случилось, милая. Да и что может случиться?

Елена

Пойди к нему, Герман. Взгляни - и возвращайся ко мне. А если он станет
говорить, - не слушай.

Герман

Но ведь ты говоришь, он больной? И молчит? А если бы и заговорил... что
нового может он рассказать?

Герман уходит в дом. Елена кружит около цветника...

Блок Александр Александрович   
«Песня судьбы»