Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

В отличие от англичанина и француза, которые всю
жизнь гордятся тем, что они родились англичанином и французом, зэк совсем не
гордится своей национальной принадлежностью, напротив: он понимает еЈ как
жестокое испытание, но испытание это он хочет пронести с достоинством. У
зэков есть даже такой примечательный миф: будто где-то существуют "ворота
Архипелага" (сравни в античности столпы Геркулеса), так вот на лицевой
стороне этих ворот для входящего будто бы надпись: "не падай духом!", а на
обратной стороне для выходящего: "не слишком радуйся!". И главное, добавляют
зэки: надписи эти видят только умные, а дураки их не видят. Часто выражают
этот миф простым жизненным правилом: приходящий не грусти, уходящий не
радуйся. Вот в этом ключе и следует воспринимать взгляды зэка на жизнь
Архипелага и на жизнь обмыкающего пространства. Такая философия и есть
источник психологической устойчивости зэка. Как бы мрачно ни складывались
против него обстоятельства, он хмурит брови на своЈм грубом обветренном лице
и говорит: глубже шахты не опустят. Или успокаивают друг друга: бывает хуже!
-- и действительно в самых глубоких страданиях голода, холода и душевного
упадка это убеждение: могло быть и хуже! явно поддерживает и приободряет их.
Зэк всегда н а с т р о е н н а х у д ш е е, он так и живЈт, что
постоянно ждет ударов судьбы и укусов нечисти. Напротив, всякое временное
полегчание он воспринимает как недосмотр, как ошибку. В этом постоянном
ожидании беды вызревает суровая душа зэка, бестрепетная к своей судьбе и
безжалостная к судьбам чужим.
Отклонения от равновесного состояния очень малы у зэка -- как в сторону
светлую, так и в сторону тЈмную, как в сторону отчаяния, так и в сторону
радости.
Это удачно выразил Тарас Шевченко (немного побывавший на островах еще в
доисторическую эпоху): "У меня теперь почти нет ни грусти, ни радости. Зато
есть моральное спокойствие до рыбьего хладнокровия. Ужели постоянные
несчастья могут так переработать человека?"12
Именно. Именно могут. Устойчивое равнодушное состояние является для
зэка необходимой защитой, чтобы пережить долгие годы угрюмой островной
жизни. Если в первый год на Архипелаге он не достигает этого тусклого, этого
пригашенного состояния, то обычно он и умирает. Достигнув же -- остаЈтся
жить. Одним словом: не околешь -- так натореешь.
У зэка притуплены все чувства, огрублены нервы. Став равнодушным к
собственному горю и даже к наказаниям, накладываемым на него опекунами
племени, и почти уже даже -- ко всей своей жизни, -- он не испытывает
душевного сочувствия и к горю окружающих. Чей-то крик боли или женские слЈзы
почти не заставляют его повернуть голову -- так притуплены реакции.

Страницы: (420) :  <<  ... 316317318319320321322323324325326327328329330331 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Как сейчас,
например!
Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные - да-да,
такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою
кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у
тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах
желтизной французского гобелена... Желтый цвет львиной шкуры, жухлой
травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из
открытой, влажной от слюны пасти.
Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и
Лидию Хедли.
- Берегись! - вскрикнула Лидия.
Львы ринулись на них.
Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал
следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и
каждый озадачен реакцией другого.
- Джордж!
- Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
- Они чуть не схватили нас!
- Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай.
Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно - Африка в вашей
гостиной! - но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и
психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук.
Вот возьми мой платок.
- Мне страшно. - она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо
плача. - Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
- Послушай, Лидия...
- Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
- Конечно... Конечно. - он погладил ее волосы. - Обещаешь?
- Разумеется.
- И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с
нервами.
- Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его,
запер детскую комнату на несколько часов - что было! Да и Венди тоже...
Детская для них - все.
- Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
- Ладно. - он неохотно запер тяжелую дверь. - Ты переутомилась, тебе
нужно отдохнуть...

Рэй Брэдбери (Ray Bradbury)   
«Вельд»