Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Часто
зэки проявляют безжалостность к неопытным новичкам, смеются над их промахами
и несчастьями -- но не судите их за это сурово: это они не по злу -- у них
просто атрофировалось сочувствие, и остаЈтся для них заметной лишь смешная
сторона события.
Самое распространЈнное среди них мировоззрение -- ф а т а л и з м. Это
-- их всеобщая глубокая черта. Она объясняется их подневольным положением,
совершенным незнанием того, что случится с ними в ближайшее время и
практической неспособностью повлиять на события. Фатализм даже необходим
зэку, потому что он утверждает его в его душевной устойчивости. Сын ГУЛага
считает, что самый спокойный путь -- это полагаться на судьбу. Будущее --
это кот в мешке, и не понимая его толком, и не представляя, что случится с
тобой при разных жизненных вариантах, не надо слишком настойчиво чего-то
добиваться или слишком упорно от чего-то отказываться -- переводят ли тебя в
другой барак, бригаду, на другой лагпункт. Может это будет к лучшему, может
к худшему, но во всяком случае ты освобождаешься от самоупрЈков: пусть будет
тебе и хуже, но не твоими руками это сделано. И так ты сохраняешь дорогое
чувство бестрепетности, не впадаешь в суетливость и искательность.
При такой тЈмной судьбе сильны у зэков многочисленные с у е в е р и я.
Одно из них тесно примыкает к фатализму: если будешь слишком заботиться о
своЈм устройстве или даже уюте -- обязательно погоришь на этап.13
Фатализм распространяется у них не только на личную судьбу, но и на
общий ход вещей. Им никак не может придти в голову, что общий ход событий
можно было бы изменить. У них такое представление, что Архипелаг существовал
вечно и раньше на нЈм было еще хуже.
Но пожалуй самый интересный психологический поворот здесь тот, что зэки
воспринимают своЈ устойчивое равнодушное состояние в их неприхотливых убогих
условиях -- как победу ж и з н е л ю б и я. Достаточно череде несчастий хоть
несколько разредеть, ударам судьбы несколько ослабнуть -- и зэк уже выражает
у д о в л е т в о р е н и е ж и з н ь ю и гордится своим поведением в ней.
Может быть читатель больше поверит в эту парадоксальную черту, если мы
процитируем Чехова. В его рассказе "В ссылке" перевозчик Семен Толковый
выражает это чувство так:
"Я... довЈл себя до такой точки, что могу голый на земле спать и траву
жрать. И дай Бог всякому такой жизни. (Курсив наш). Ничего мне не надо и
никого не боюсь, и так себя понимаю, что богаче и вольнее меня человека
нет".
Эти поразительные слова так и стоят у нас в ушах: мы слышали их не раз
от зэков Архипелага (и только удивляемся, где их мог подцепить А. П.
Чехов?). И дай Бог всякому такой жизни! -- как вам это понравится?

До сих пор мы говорили о положительных сторонах народного характера. Но
нельзя закрывать глаз и на его отрицательные стороны, на некоторые
трогательные народные слабости, которые стоят как бы в исключении и
противоречии с предыдущим.

Страницы: (420) :  <<  ... 317318319320321322323324325326327328329330331332 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Dиs lors nous n'eыmes plus de repos que nous n'eussions retrouvй, dans
les ouvrages contemporains, une trace quelconque de ces noms extraordinaires
qui avaient fort йveillй notre curiositй.
Le seul catalogue des livres que nous lыmes pour arriver а ce but
remplirait un feuilleton tout entier, ce qui serait peut-кtre fort
instructif, mais а coups sыr peu amusant pour nos lecteurs. Nous nous
contenterons donc de leur dire qu'au moment oщ, dйcouragй de tant
d'investigations infructueuses, nous allions abandonner notre recherche,
nous trouvвmes enfin, guidй par les conseils de notre illustre et savant ami
Paulin Paris, un manuscrit in-folio, cotй le no 4772 ou 4773, nous ne nous
le rappelons plus bien, ayant pour titre :
" Mйmoires de M. le comte de La Fиre, concernant quelques-uns des
йvйnements qui se passиrent en France vers la fin du rиgne du roi Louis XIII
et le commencement du rиgne du roi Louis XIV. "
On devine si notre joie fut grande, lorsqu'en feuilletant ce manuscrit,
notre dernier espoir, nous trouvвmes а la vingtiиme page le nom d'Athos, а
la vingt septiиme le nom de Porthos, et а la trente et uniиme le nom
d'Aramis.
La dйcouverte d'un manuscrit complиtement inconnu, dans une йpoque oщ
la science historique est poussйe а un si haut degrй, nous parut presque
miraculeuse. Aussi nous hвtвmes-nous de solliciter la permission de le faite
imprimer, dans le but de nous prйsenter un jour avec le bagage des autres а
l'Acadйmie des inscriptions et belles-lettres, si nous n'arrivions, chose
fort probable, а entrйe а l'Acadйmie franзaise avec notre propre bagage.
Cette permission, nous devons le dire, nous fut gracieusement accordйe ; ce
que nous consignons ici pour donner un dйmenti public aux malveillants qui
prйtendent que nous vivons sous un gouvernement assez mйdiocrement disposй а
l'endroit des gens de lettres...

Дюма Александр (Alexandre Dumas)   
«Les trois mousquetaires»