Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Навстречу ему шла молодая женщина в форме НКВД.
(Тебе ли, женщина, этим заниматься?) Она спросила: "Что вам нужно? Куда вы
идЈте?" -- "В буфет." Показала на дверь: "Зайдите сюда!" Лощилин разумеется
подчинился. (Сказали бы так англичанину!) Это было помещение Особого Отдела.
За столом сидел сотрудник. Женщина сказала: "Задержан при обходе вокзала". И
ушла, никогда больше в жизни Лощилин еЈ не видел. (И мы никогда ничего о ней
не узнаем!..). Сотрудник, не предлагая сесть, начал задавать вопросы. Все
документы у него отобрал и отправил в комнату для задержанных. Там уже было
двое мужчин и, как говорит Лощилин, "уже без разрешения (!) я сел с ними
рядом на свободный стул". Все трое долго молчали. Пришли милиционеры и
повели их в КПЗ. Милиционер велел отдать ему деньги, потому что, мол, в
камере "всЈ равно отнимут" (какая однонаправленность у милиции и у
блатных!). Лощилин соврал, что нет у него денег. Стали обыскивать, и деньги
отобрали навсегда. А махорку вернули. С двумя пачками махорки и вошел он в
первую свою камеру, и положил махорку на стол. Курить, конечно, не было ни у
кого.
Один единственный раз водили его из КПЗ к следователю. Тот спросил, не
занимается ли Лощилин воровством. (И какое же это было спасение! Надо было
сказать -- да, занимаюсь, но еще не попадался. И его бы самое большое
выслали из Москвы.) Но Лощилин гордо ответил: "Я живу своим трудом." И
больше ни в чЈм его следователь не обвинил, и следствие на этом кончилось, и
не было никакого суда!
Десять дней он просидел в КПЗ, потом ночью всех их перевезли в МУР, на
Петровку. Здесь уже было тесно, душно, не пройти. Здесь царили блатные, они
отнимали вещи, проигрывали их. Здесь впервые Лощилин был поражен "их
странной смелостью, их подчЈркиванием какого-то непонятного превосходства".
-- В одну из ночей стали возить в пересыльную тюрьму на Сретенке (вот где
была до Красной Пресни!). Тут было еще тесней -- сидели на полу и на нарах
по очереди. Полураздетых (блатными) милиция теперь одевала -- в лапти и в
старое милицейское же обмундирование.
Среди тех, кто ехал с Лощилиным, и других было много таких, кому не
предъявляли никакого обвинительного заключения, не вызывали в суд, -- но
везли вместе с осужденными. Их привезли в Переборы, там заполняли ведомость
на прибывших, и только тут Лощилин узнал свою статью: СВЭ --
Социально-Вредный Элемент, срок -- 4 года. (Он недоумевает и по сей день:
ведь и отец мой рабочий, и сам я рабочий -- почему же СВЭ? другое бы дело --
торговал...)
Волголаг. Лесоповал -- 10-часовой рабочий день, и никаких выходных,
кроме Октября и Мая (это было за три года до войны!) Однажды Лощилину
перебило ногу, операция, 4 месяца в больнице, 3 -- на костылях. Потом опять
лесоповал. И так он отбыл все 4 года.

Страницы: (420) :  <<  ... 409410411412413414415416417418419420

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Он был тронут преданностью и откровенностью своего
ученика, но была у этой улыбки и другая причина: Юго не понимал и не мог
понять, что опасения его совершенно беспочвенны.
Амариль был дорог Селдону. Мало сказать - дорог. Он был одним из тех
четверых, кто встретился Селдону во время его недолгого, полного
опасностей и приключений скитания по Трентору. Более близких людей у
Селдона не было.
Каждый из них был по-своему уникален и незаменим. Уникальность Юго
Амариля состояла в том, что он поразительно быстро усвоил основные идеи
психоистории и обладал богатейшим воображением, позволявшим ему постоянно
придумывать нечто новое. Селдона успокаивала мысль о том, что, если и
стрясется с ним самим что-то непредвиденное до тех пор, когда
математическая проработка будет завершена (а дело продвигалось крайне
медленно, с колоссальными трудностями), останется хотя бы один человек со
светлой головой, который сумеет продолжить исследования.
- Прости, Юго, - сказал Селдон, - я вовсе не хотел тебя обидеть или
отмахнуться загодя от того, что ты хочешь мне рассказать. Все дело в
работе. Как-никак, а я все-таки декан...
Тут уж Амариль улыбнулся.
- Ты меня тоже прости, Гэри, и не следовало бы мне смеяться, но ты
так мало смахиваешь на декана.
- Знаю, знаю, но учиться-то надо. Я должен создавать видимость некой
безвредной деятельности и уверяю тебя, на свете нет ничего более
безвредного, чем должность декана математического факультета в
Стрилингском университете. Я могу запросто забить весь день до отказа
всякой ерундой, так что никому и в голову не придет задуматься о том, как
продвигаются дела с разработкой психоистории, но вся беда в том, что у
меня весь день как раз и забит разной чепуховиной и совершенно не остается
времени на...
Селдон обвел взглядом свой кабинет, где в памяти компьютеров
хранились материалы, доступ к которым был известен только ему и Юго. На
тот случай, если бы кто-то задумал сунуть туда нос, материал был
закодирован мудреными символами, смысла которых никто, как бы ни силился,
понять не сумел бы...

Айзек Азимов (Isaac Azimov)   
«На пути к основанию»