Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Началась война, -- но всЈ-таки он не
считался Пятьдесят Восьмой статьей, и осенью 1941 года его освободили. Перед
самым освобождением у Лощилина украли бушлат, записанный в его арматурную
карточку. Уж как молил он придурков сактировать этот проклятый бушлат --
нет! не сжалились! Из "фонда освобождения" вычли за бушлат, да в двукратном
размере -- а по казенным ценам это ватно-рваное сокровище дорого! -- и
холодной осенью выпустили за ворота в одной хлопчатобумажной лагерной
рубашке и почти без денег, хлеба и селЈдки на дорогу. ВахтЈры обыскали его
при выходе и пожелали счастливого пути.
Так ограблен был он в день освобождения, как и в день ареста...
При оформлении справки у начальника УРЧ, Лощилин прочел вверх ногами,
что' ж у него написано в деле. А написано было: "Задержан при обходе
вокзала..."
Приехал в г. Сурск, в свои места. По болезни райвоенкомат освободил его
от воинской повинности. И это оказалось -- плохо. Осенью 1942 года по
приказу НКО No. 336 военкомат же мобилизовал всех мужчин призывного
возраста, годных к физическому труду. Лощилин попал в рабочий отряд КЭЧ
Ульяновского гарнизона. Что это был за отряд и как относились к нему --
можно представить, если там было много молодежи из Западной Украины, которую
управились перед войной мобилизовать, но на фронт не посылали из-за
ненадежности. Так Лощилин попал в одну из разновидностей Архипелага,
военизированный бесконвойный лагерь, рассчитанный на такое же уничтожение с
отдачей последних сил.
10-часовой рабочий день. В казарме -- двухэтажные нары, никаких
постельных принадлежностей (ушли на работу -- казарма необитаема). Работали
и ходили во всЈм своЈм, в чЈм взяты из дому, и бельЈ -- только своЈ, без
бани и без смены. Платили им пониженную зарплату, из которой вычитали за
хлеб (600 грамм), за питание (плохое, двухразовое из первого и второго), и
даже, выдав чувашские лапти, -- за лапти.
Из числа отрядников один был -- комендант, другой начальник отряда, но
они не имели никаких прав. Всем заправлял М. Желтов, начальник
ремстройконторы. Это был князь, который делал, что хотел. По его
распоряжению некоторым отрядникам по суткам и по двое не давали хлеба и
обеда ("Где такой закон? -- удивлялся Лощилин. -- И в лагерях так не было").
А между тем в отряд поступали после ранения и ослабевшие фронтовики. При
отряде была женщина-врач. Она имела право выписывать больничные листы, но
Желтов запретил ей и, боясь его, она плакала, не скрывая слез от отрядников.
(Вот она -- ВОЛЯ! Вот она, наша Воля!). Обовшивели, а нары оклопянели.
Но ведь это не лагерь! -- можно было жаловаться! И жаловались. Писали в
областную газету, в обком. Ответа ниоткуда не было. Отозвался только
горздравотдел: сделали хорошую дезинфекцию, настоящую баню и в счЈт зарплаты
(!) выдали всем по паре белья и постельные принадлежности.

Страницы: (420) :  <<  ... 410411412413414415416417418419420

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Маша!
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. Это у тебя с жиру. Захотел дурачиться - ходил бы на
голове или играл в этот... в Гонконг, а то выдумал - цветы рвать!
ПОТАПОВ (грустно). Не Гонконг, а пинг-понг.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. Неважно, все равно глупость.
ПОТАПОВ. Трудно представить, но когда-то ты была совсем другой, а
теперь даже не в состоянии об этом вспомнить...
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. А ты всегда был таким же.
ПОТАПОВ. Маша, нельзя же так...

Мимо проходит милиционер. Заметив его, Потапов издает торжествующее
восклицание и бросается к клумбе, рвет цветы, но милиционер, может быть, с
улыбкой уже прошел мимо и не заметил хулиганствующего Потапова. Мария
Сергеевна отбирает у Потапова сорванные им цветы и забрасывает их в кусты.
Потапов снова покушается на семью больших и ярких георгинов, но Мария
Сергеевна удерживает его.
ПОТАПОВ (в тисках у Марии Сергеевны). Товарищ милиционер!

Милиционер подходит.

МИЛИЦИОНЕР. Гражданка, отпустите товарища.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА (сердито). Это мой муж. (Выпускает Потапова из объятий,
но удерживает за руку.)
ПОТАПОВ. Товарищ милиционер!
МИЛИЦИОНЕР. Чем обязан?
ПОТАПОВ. Видите! (Показывает на общипанную клумбу.)
МИЛИЦИОНЕР (растерянно). Ну?
ПОТАПОВ (хвастливо). Моя работа!
МИЛИЦИОНЕР. Ну и что же?
ПОТАПОВ. Как "что же"? Вы должны меня оштрафовать.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. Он шутит. Вы не обращайте внимания. Извините, мы
пойдем... (Тянет мужа за руку, тот упирается.)
МИЛИЦИОНЕР (вдруг обретая обычную милицейскую строгость). Что значит
"шутит"?
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. То есть не совсем шутит. Он болен, знаете. Врачи
разрешили ему гулять, но, понимаете...
МИЛИЦИОНЕР. Вам помочь отвести его домой?
ПОТАПОВ. Нет. Не надо.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА. Спасибо.
МИЛИЦИОНЕР. До свидания. Вы с ним поосторожнее в общественных местах.
(Уходит.)
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА (с яростью). Что с тобой?
ПОТАПОВ (устало). Ничего. Я только хотел напомнить тебе, что здесь
двадцать лет назад у нас с тобой было первое свидание...

Вампилов Александр Валентинович   
«Цветы и годы»