Архипелаг ГУЛаг. Том 2 (части 3 и 4)

Серпантинку закрыли и сравняли с
землЈй тот изолятор и всЈ приметное связанное с расстрелами, и засыпали те
шурфы.4 На тех же приисках, где расстрелы не велись -- зачитывались или
вывешивались афишки с кружными буквами фамилий и мелкими мотивировками: "за
контрреволюционную агитацию", "за оскорбление конвоя", "за невыполнение
нормы".
Расстрелы останавливались временами потому, что план по золоту
проваливался, а по замЈрзшему Охотскому морю не могли подбросить новой
порции заключЈнных (М. И. Кононенко ожидал так на Серпантинке расстрела
больше полугода, и остался жив.)
Кроме того проступило ожесточение в набавке новых сроков. Гаврик на
Мылге оформлял это картинно: впереди на лошадях ехали с факелами (полярная
ночь), а сзади на верЈвках волокли по земле за новым делом в райНКВД (30
километров). На других лагпунктах совсем буднично: УРЧи подбирали по
карточкам, кому уже подходят концы нерасчЈтливо-коротких сроков, вызывали
сразу пачками по 80-100 человек и дописывали каждому новую десятку (Р. В.
Ретц).
Я почти исключаю Колыму из охвата этой книги. Колыма в Архипелаге --
отдельный материк, она достойна своих отдельных повествований. Да Колыме и
"повезло": там выжил Варлам Шаламов и уже написал много; там выжила Евгения
Гинзбург, О. Слиозберг, Н. Суровцева, Н. Гранкина и другие -- и все написали
мемуары.5 Я только разрешу себе привести здесь несколько строк В. Шаламова о
гаранинских расстрелах:
"Много месяцев день и ночь на утренних и вечерних поверках читались
бесчисленные расстрельные приказы. В 50-градусный мороз музыканты из
бытовиков играли туш перед чтением и после чтения каждого приказа. Дымные
бензиновые факелы разрывали тьму... Папиросная бумага приказа покрывалась
инеем и какой-нибудь начальник, читающий приказ, стряхивал снежинки с листа
рукавицей, чтобы разобрать и выкрикнуть очередную фамилию расстрелянного" .

Так Архипелаг закончил 2-ю пятилетку и, стало быть, вошел в социализм.

___

Начало войны сотрясло островное начальство: ход войны был поначалу
таков, что, пожалуй, мог привести и к крушению всего Архипелага, а как бы и
не к ответу работодателей перед рабочими. Сколько можно судить по
впечатлениям зэков из разных лагерей, такой уклон событий породил два разных
поведения у хозяев. Одни, поблагоразумней или потрусоватей, умягчили свой
режим, разговаривать стали почти ласково, особенно в недели военных
поражений. Улучшить питание или содержание они конечно не могли. Другие,
поупрямей и позлобней, наоборот, стали содержать Пятьдесят Восьмую еще круче
и грознее, как бы суля им смерть прежде всякого освобождения. В большинстве
лагерей заключЈнным даже не объявили о начале войны -- наше необоримое
пристрастие к скрытности и лжи! -- лишь в понедельник зэки узнавали от
расконвоированных и от вольных.

Страницы: (420) :  <<  ... 62636465666768697071727374757677 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
- Смит... думает. Я знаю его мысли. Он боится, как бы ты его не
разоблачил. Он меня ненавидит. За что? Я хочу его убить, вот за что. Смотри.
- Он неуклюже полез в карман своего мятого, покрытого пятнами пиджака,
вытащил блеснувший вороненой сталью револьвер.
- На, Мэрфи. Возьми. Возьми, пока я не продырявил этот гнусный
полутруп!
Макгайр попятился, на круглом красном лице - испуг.
- Терпеть не могу оружие. Возьми ты, Рокуэл.
Рокуэл приказал резко, голосом беспощадным, как скальпель:
- Убери револьвер, Хартли. Ты три месяца проторчал возле этого
больного, вот и дошел до психического срыва. Выспись, это помогает. - Он
провел языком по пересохшим губам. - Что за болезнь подхватил Смит?
Хартли пошатнулся. Пошевелил непослушными губами. Засыпает стоя, понял
Рокуэл. Не сразу Хартли удалось выговорить:
- Он не болен. Не знаю, что это такое. Только я на него зол, как
мальчишка злится, когда в семье родился еще ребенок. Он не такой...
неправильный. Помоги мне. Ты мне поможешь, а?
- Да, конечно, - Рокуэл улыбнулся. - У меня в пустыне санаторий, самое
подходящее место, там его можно основательно исследовать. Ведь Смит... это
же самый невероятный случай за всю историю медицины. С человеческим
организмом такого просто не бывает!
Он не договорил. Хартли прицелился из револьвера ему в живот.
- Стоп. Стоп. Ты... ты не просто упрячешь Смита подальше, это не
годится! Я думал, ты мне поможешь. Он зловредный. Его надо убить. Он опасен!
Я знаю, он опасен!
Рокуэл прищурился. У Хартли явно неладно с психикой. Сам не знает что
говорит. Рокуэл расправил плечи, теперь он холоден и спокоен.
- Попробуй выстрелить в Смита, и я отдам тебя под суд за убийство. Ты
надорвался умственно и физически. Убери револьвер.
Они в упор смотрели друг на друга.
Рокуэл неторопливо подошел, взял у Хартли оружие, дружески похлопал по
плечу и передал револьвер Мэрфи - тот посмотрел так, будто ждал, что
револьвер сейчас его укусит...

Рэй Брэдбери (Ray Bradbury)   
«Рассказы (Часть 10)»