Бодался теленок с дубом

Я вспомнил, как школьником,
два-три дня пропустивши в школе, я бывал сильно угнетён, как
будто провинился: а что там без меня делалось? Как будто за
эти дни неминуемо сдвинулся в угрозу тот внешний опасный
мир. И то же самое, очевидно, испытывал он, когда вот так,
на целый месяц, начисто отключался не только от журнала, но
от всего внешнего мира.
- В Новом мире или в остальном? - пошутил я.
- Во всём, - тихо попросил он.
Лакшин дал ему такую версию: после юбилея ничто не
улучшилось, но ничто и не ухудшилось. А я даже хотел
убедить, что лучше: в Англии была телевизионная инсценировка
по процессу Синявского-Даниэля, поднимается новая волна в их
защиту, так что дела не плохо... но эта аргументация до
обоих не доходила совсем: не было для них Синявского
Даниэля.
Чтоб не тянуть, я начал излагать своё дело: что ощущаю у
противника слабину. Распробовать её лучше бы всего так:
никого не спрашивая, пустить в набор несколько глав
"Ракового корпуса". Даже если не пройдёт, то, при появлении
"РК" заграницей, я смогу справедливо негодовать на СП.
Иначе, предупредил я, смотрите: вот появится "РК" за
границей, неизбежно, и на нас же с вами свалят: скажут, что
это мы не предпринимали никаких попыток, не могли друг с
другом договориться.
A. T.: - Это надо подумать, так сразу не скажешь.
А т_о_н этот я уже знаю: это отказ. Пытаюсь убеждать:
в обоих случаях - откажут или пропустят - мы выигрываем!
А. Т.: - Это дерзость будет после всего случившегося -
подать как ни в чём не бывало. Надо сперва идти говорить, но
я уже не могу, поймите.
(Лакшин потом объяснит мне: в последний раз в "отделе
культуры" Шаура опять навязывал Твардовскому читать "Пир
победителей" - и A. T. в который раз был достойно-
непреклонен: ворованную вещь, распространяемую против воли
автора, не взял в руки! - но слишком ругательно ответил
Шауре, и больше не мог идти туда.)
Я:
- Да не надо идти просить! Подать обычным образом - и
ждать. Почему нельзя?
Лакшин (подобранно, вдумчиво):
- Я не сказал Александру Исаевичу по дороге...
(А почему не сказал? не было времени? Да из-за этого и
ехал он, теперь понимаю, но сказать должен был при шефе.)
- ...а есть такой вариант. Был Хитров в отделе Шауры,
перебирали то да сё, зашла речь о Солженицыне. Там
удивляются: ему же 24 писателя сказали - написать
антизападное выступление, как же он смеет не писать? Пусть
напишет - и всё будет в порядке. Ну, не обязательно в
"Правде" или в "Литгазете"... Пусть хоть в "Н. Мире"...
(Да-а-а? Так они на попятную уже идут, на попятную. Не
привыкли встречать твёрдость!)
Итак, предлагает Лакшин: действительно, набрать
несколько глав "Корпуса" - и в том же номере, "ну хотя бы в
отделе писем.

Страницы: (394) :  <<  ... 131132133134135136137138139140141142143144145146 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Нет, ты представь себе подобный случай,- что тогда
Н о р а. Если бы уж случился такой ужас, то для меня было бы все равно
- есть у меня долги или нет.
Х е л ь м е р. Ну, а для людей, у которых я бы занял
Н о р а. Для них А чего о них думать! Ведь это же чужие!
Х е л ь м е р. Нора, Нора, ты еси женщина! Но серьезно, Нора, ты ведь
знаешь мои взгляды на этот счет. Никаких долгов! Никогда не занимать! На
домашний очаг, основанный на займах, на долгах, ложится какая-то некрасивая
тень зависимости. Продержались же мы с тобой, храбро до сегодняшнего дня,
так уж потерпим и еще немножко, - недолго ведь.
Н о р а (отходя к печке). Да что же, как хочешь, Торвальд.
(377) Х е л ь м е р (за нею). Ну, ну, вот птичка и опустила крылышки.
А Белочка надулась. (Вынимает портмоне.) Нора, как ты думаешь, что у меня
тут
Н о р а (оборачиваясь, живо). Деньги!
Х е л ь м е р. Вот тебе! (Подает ей несколько бумажек.) Господи, я ведь
знаю, мало ли в доме расходов на праздниках.
Н о р а (считая). Десять, двадцать, тридцать, сорок. Спасибо, спасибо
тебе, Торвальд. Теперь мне надолго хватит.
Х е л ь м е р. Да, уж ты постарайся.
Н о р а. Да, да, непременно. Но поди сюда, я тебе покажу, что я
накупила. И как дешево! Гляди, вот новый костюм Ивару и сабля. Вот лошадка и
труба Бобу. А вот кукла и кукольная кроватка для Эмми. Простенькие, но она
все равно их скоро поломает. А тут на платья и передники прислуге. Старухе
Анне-Марии следовало бы, конечно, подарить побольше...
Х е л ь м е р. А в этом пакете что
Н о р а (вскакивая). Нет, нет, Торвальд! Этого тебе нельзя видеть до
вечера!
Х е л ь м е р. Ну-ну! А ты вот что скажи мне, маленькая мотовка, что ты
себе самой присмотрела
Н о р а. Э, мне ровно ничего не надо.
Х е л ь м е р. Разумеется, надо! Назови же мне теперь что-нибудь такое
разумное, чего бы тебе больше всего хотелось.
Н о р а. Право же, не надо. Или послушай, Торвальд...
Х е л ь м е р. Ну
Н о р а (перебирая пуговицы его пиджака и не глядя на него)...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Кукольный дом»