Бодался теленок с дубом

Лишь
по плохим газетным фотографиям я его знал и при слабой моей
схватчивости на лица мог бы не узнать. Он был крупный,
кругом широкий, но подкатился и ещё один, тоже крупный и
тоже кругом широкий, да просто-таки симпатяга, еле
сдерживающий своё добродушие. Этот второй оказался
Дементьев. А Твардовский соответственно моменту держался с
достойной церемонностью, однако и сквозь неё сразу поразило
меня детское выражение его лица - откровенное детское, даже
беззащитно-детское, ничуть кажется не испорченное
долголетним пребыванием в высоких слоях и даже
обласканностью троном.
Вся головка редакции расселась за большим старинным
долгоовальным столом, я - против Александра Трифоновича. Он
очень старался сдерживаться и вести себя солидно, но это ему
мало удавалось: он всё больше сиял. Сейчас был один из самых
счастливых его моментов, именинником за столом был не я -
он.
Он смотрел на меня с доброжелательством, уже почти
переходящим в любовь. Он неторопливо перебирал те разные
примеры из рассказа, мелкие и крупные, что приходили ему на
ум, - перебирал с удовольствием, гордостью и радостью даже
не открывателя, не покровителя, а творца; он с такой
ласковостью и умилением цитировал, будто сам это всё
выстрадал и это даже любимая его вещь. (Другие члены
редакции все кивали и поддакивали похвалам Главного, только,
пожалуй, Дементьев сидел умеренно-безучастный. Он и не
выступил в этот день.)
А сдержанней всех и даже почти мрачен сидел я. Эту роль
я себе назначил, ожидая, что вот сейчас начнут выламывать
кости, требовать уступок и выбросов, а я ни за что их
делать не буду - ведь не знали они, что держат в руках уже
облегчённую вещь, уже обкатанную. Я понимал, что это только
стелят мягко, а сейчас-то и приступят с ножницами - отрезать
всё, чем колется лагерь, и все лохмотья, и все цветки. И
своим мрачным видом я им заранее показывал, что нисколько я
не вскружён и не очень-то дорожу новым знакомством.
Но чудо! - мне не выламывали рук. Но чудо! - не
вытаскивали и не раззевали ножниц. Да не сошёл ли я с ума?
Неужели редакция серьёзно верит, что это можно напечатать?
Всего-то замечаний было у Твардовского - обходительных
просьб, самым бережным голосом высказанных! - два: что не
может Иван Денисович зариться на левую чужую работу
раскраску ковров; и что не может он совсем уж не допускать,
что ступит когда-нибудь на волю. Так это, пожалуй, и верно
было, это я легко тут же пообещал. А Закс произнёс, что не
может Иван Денисович всерьёз верить, что Бог луну на звёзды
крошит. А Марьямов указал мне на два-три неверных украинских
слова.
Так приятели задушевные, так же и сотрудничать можно! Не
такими я представлял себе наши редакции.

Страницы: (394) :  <<  ... 10111213141516171819202122232425 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Metzler. Gott erhalt ihn! Ein rechtschaffener Herr!

Sievers. Nun denk, ist das nicht schandlich? Da werfen sie
ihm einen
Buben nieder, da er sich nichts weniger versieht. Wird sie aber
schon wieder
dafur lausen!

Metzler. Es ist doch dumm, da? ihm der letzte Streich mi?gluckt
ist! Er
wird sich garstig erbost haben.

Sievers. Ich glaub nicht, da? ihn lang was so verdrossen hat.
Denk
auch: alles war aufs genaueste verkundschaft, wann der Bischof aus
dem Bad
kam, mit wieviel Reitern, welchen Weg; und wenn's nicht war durch
falsche
Leut verraten worden, wollt er ihm das Bad gesegnet und ihn
ausgerieben
haben.

Erster Reiter. Was rasoniert ihr von unserm Bischof? Ich glaub,
ihr
sucht Handel.

Sievers. Kummert euch um eure Sachen! Ihr habt an unserm
Tisch nichts
zu suchen.

Zweiter Reiter. Wer hei?t euch von unserm Bischof despektierlich
reden?

Sievers. Hab ich euch Red und Antwort zu geben? Seht doch den
Fratzen!

Erster Reiter (schlagt ihn hinter die Ohren).

Metzler. Schlag den Hund tot!

(Sie fallen ubereinander her.)

Zweiter Reiter. Komm her, wenn du 's Herz hast.

Wirt (rei?t sie voneinander). Wollt ihr Ruh haben! Tausend
Schwerenot!
Schert euch 'naus, wenn ihr was auszumachen habt. In meiner Stub
soll's
ehrlich und ordentlich zugehen. (Schiebt die Reiter zur Tur hinaus.)
Und ihr
Esel, was fanget ihr an?

Metzler. Nur nit viel geschimpft, Hansel, sonst kommen wir dir
uber die
Glatze. Komm, Kamerad, wollen die drau?en bleuen.

(Zwei Berlichingsche Reiter kommen.)

Erster Reiter. Was gibt's da? .

Sievers. Ei guten Tag, Peter! Veit, guten Tag! Woher?

Zweiter Reiter...

Гёте, Иоганн Вольфганг фон (Goethe, Johann Wolfgang von)   
«Gotz von Berlichingen mit der eisernen Hand»