Бодался теленок с дубом

Этого письма не могли мне простить. И насколько есть
достоверные сведения, в тех же июньских днях решили высылать
меня за границу. Подготовили ведущие соцреалисты (кажется, в
апостольском числе двенадцати ходатайство к правительству об
изгнании мерзавца Солженицына за рубежи нашей святой родины.
Новой идеи тут не заключалось, но ход делу был дан
формальный. Марков да Воронков, упряжка неленивая, передали
это в "Литгазету", да говорят с прибавкой уже готового и
постановления Президиума Верхсовета о лишении меня
советского гражданства.
Но опять же - не сработала машина, где-то защёлка не
взяла. Я думаю так: слишком явна и близка была связь с
жоресовской историей, неудобно было за это выгонять,
отложили на месяца два-три, ведь провинюсь ещё в чём-
нибудь...
А тут - Мориак, царство ему небесное, затеял свою
кампанию выхлопатывать мне Нобелевскую премию. И опять у
наших расстроилась вся игра: теперь высылать - получится в
ответ Мориаку, глупо. А если премию дадут - за премию
выгонять, опять глупо. И затаили замысел: сперва премию
задушить, а потом уже выслать.
(А я за эту осень как раз и кончал, кончал "Август".)
Премию душить - это мы умеем. Собрана была важная
писательская комиссия (во главе её - Константин Симонов,
многоликий Симонов - он же и гонимый благородный либерал, он
же и всевходный чтимый консерватор). Комиссия должна была
ехать в Стокгольм и социалистически пристыдить шведскую
общественность, что нельзя служить тёмным силам мировой
реакции (против таких аргументов никто на Западе не
выстаивает). Однако, чтоб лишних командировочных не платить,
наметили комиссионерам ехать 10 октября, как раз в срок. А
Шведская Академия - на две недели раньше и объяви, вместо
четвёртого четверга да во второй! Ах, завыли наши, лапу
закусали!..
Для меня 70-й год был последний год, когда Нобелевская
премия ещё нужна мне была, ещё могла мне помочь. Дальше уже
- я начал бы битву без неё.
А премия - свалилась, как снегом весёлым на голову!
Пришла, как в том анекдоте с Хемингуэем: от романа отвлекла,
как раз две недельки мне и не хватило для окончания
"Августа"!.. Еле-еле потом дотягивал.
Пришла! - и в том удача, что пришла, по сути, рано: я
получил её, почти не показав миру своего написанного, лишь
"Ивана Денисовича", "Корпус" да облегчённый "Круг", всё
остальное - удержав в запасе. Теперь-то с этой высоты я мог
накатывать шарами книгу за книгой, утягчённые гравитацией:
три тома "Архипелага", "Круг"-96, "Декабристы без декабря",
"Знают истину танки", лагерную поэму...
Пришла - и сравняла все ошибки 62-го года, ошибки
медлительности, нераскрыва. Теперь как бы и не было их.
Пришла - прорвалась телефонными звонками на дачу
Ростроповича.

Страницы: (394) :  <<  ... 204205206207208209210211212213214215216217218219 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Диана

Быть может, правда, это был
Сеньор, влюбленный безутешно,
Который щедрою рукой
Купил мою прислугу? Чудно!
Честней найти прислугу трудно!
Я буду знать, кто он такой.
Он в шляпе с перьями промчался.
Она на лестнице.
(К Фабьо.)
Не мямли.
Сходи за ней.

Фабьо

Да шляпа там ли?

Диана

А где же? Вот дурак сыскался!
Ведь он, когда ее швырял,
Не поднимал ее при этом.

Фабьо

Сеньора, я схожу за светом.
(Уходит.)


ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Диана, Отавьо.

Диана

Нет, если кто-то помогал,
Виновных я без сожаленья
Всех прогоню.

Отавьо

И поделом:
Вы людям поручили дом,
А вам такие огорченья.
И все ж, хоть это неучтивость,
Когда вы так раздражены,
Касаться этой стороны,
А только ваша же строптивость
И нежеланье выйти замуж:
Всем этим выходкам виной,
Когда с отчаянья иной,
Что предпринять, не знает сам уж.

Диана

Вам что же, случаи известны?

Отавьо

Известно только то, что вы,
Как утверждает суд молвы,
Недостижимы и прелестны.
Притом и вотчина Бельфлор
Лишает очень многих сна.


ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Фабьо. Те же.

Фабьо

Сеньора, шляпа найдена.
Не шляпа, а один позор.

Диана

Покажи, что это?

Фабьо

Вот.
Та, что он швырнул. Она же.

Диана

Эта?

Отавьо

Трудно встретить гаже.

Фабьо

Может быть, ему идет.

Диана

Ты нашел вот эту шляпу?

Фабьо

Стал бы говорить я вздор!

Отавьо

Ну и перья!

Фабьо

Это вор.

Отавьо

В сундуки нацелил лапу.

Фабьо

Шляпа вора, это верно.

Диана

Ты меня сведешь с ума.
Я же видела сама:
Столько перьев, непомерно.
Перья-то куда же делись?

Фабьо

Как он в пламя запустил,
Он их, видно, подпалил;
Сразу паклей загорелись.
Ведь Икар спалил крыла,
Взвившись к солнцу в бездне
И погиб в морской пучине.
Та же штука здесь была.
Солнцем был огонь светильни,
А Икаром -- шляпа; вмиг
Перья пламень и обстриг...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Собака на сене»