Бодался теленок с дубом

"

Господа, это - моя скифская досада на вас: зачем вы
такие кудряво-барашковые под светом юпитеров? почему
обязательно белая бабочка, а в лагерной телогрейке нельзя? И
что это за обычай: итоговую - всей жизни итоговую - речь
лауреата выслушивать за едой? Как обильно уставлены столы, и
какие яства, и как их, непривычные, привычно, даже не
замечая, передают, накладывают, жуют, запивают... А
пылающую надпись на стене, а - "мэне, тэкел, фарес" не
видите?..

"...Так, за этим пиршественным столом не
забудем, что сегодня политзаключённые держат
голодовку в отстаивании своих умалённых или вовсе
растоптанных прав."

Не сказано - чьи заключённые, не сказано - г_д_е, но
ясно, что у н_а_с. И это - не придумано, это - не
совпадение: известно мне, что 10 декабря наши зэки во
Владимирском централе, и в Потьме некоторые, и некоторые в
дурдомах будут держать голодовку. Объявится о том с
опозданием - а я вот в самый срок.
(Средь поздравлений меня с премией было и из потьминских
лагерей коллективное, но там проще подписи собрать, а как
вот во Владимирской тюрьме умудрились стянуть 19 подписей
через каменные стены? и мне принесут на днях, самое дорогое
из поздравлений:
"Яростно оспариваем приоритет Шведской Академии в оценке
доблести литератора и гражданина... Ревниво оберегаем...
друга, соседа по камере, спутника на этапе".)
Без колебания - посылать! Есть уже крыльная лёгкость,
отчего ж не позволить себе это озорство? Как посылать? - да
опять же через посольство.
Повадился кувшин по воду ходить.
Прошлый раз, опасаясь преграды, пошёл без телефонного
звонка. Сейчас есть и номер:
- Господин Лундстрем?.. Вот я получил две телеграммы из
Шведской Академии, хотел бы с вами посоветоваться...
(Не говорить же - несу подсунуть кое-что.) Бедный
Лундстрем, у него открыто крупно дрожали руки. Он не желал
оскорбить лауреата грубым отказом, а Ярринга не было, но
(потом узнаю) посол запретил ещё что-нибудь от меня
принимать после того наглого письма, не прочтенного вовремя:
- "Довольно с меня посредничества между Израилем и арабами,
чтоб я ещё посредничал между Солженицыным и Академией."
14 лет уже служил Лундстрем в Москве, очевидно спокойно, и
всеми нитями связан с ней - а теперь рисковал карьерой под
силовым напором бывшего зэка, не умея ему отказать. Отирая
пот, нервно куря, и всей фигурой, и голосом, и текстом
извиняясь:
- Господин Солженицын... Если вы разрешите мне высказать
своё мнение... Но я должен говорить как дипломат...
Понимаете, ваше приветствие [16] содержит политические
мотивы...
- Политические?? - совершенно изумлён я. - Какие же?
Где?
Вот, вот, - и пальцами, и словами показывает мне на
последнюю фразу.

Страницы: (394) :  <<  ... 210211212213214215216217218219220221222223224225 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Он, как мне кажется,
вовсе не был недоброжелательным, скорее, я бы сказал, наоборот, но просто
он не выносил дураков.
Те, кто его знал, угадают у меня в III акте намек на изобретенную им
систему стенографии, с помощью которой он писал открытки и которую можно
изучить по руководству ценой в четыре шиллинга шесть пенсов, выпущенному
Кларендон Пресс. Именно такие открытки, о которых упоминает миссис Хигинс,
я и получал от Суита. Расшифровав звук, который кокни передал бы как
"зерр", а француз как "се", я затем писал Суиту, требуя с некоторой
запальчивостью разъяснить, что именно, черт его подери, он хотел сказать.
С безграничным презрением к моей тупости Суит отвечал, что он не только
хотел, но и сказал слово "результат" и что ни в одном из существующих на
земле языков нет другого слова, содержащего этот звук и имеющего смысл в
данном контексте. Думать, что менее квалифицированным смертным требуются
более подробные разъяснения - это уже было свыше суитовского терпения.
Задуман его Универсальный алфавит был для того, чтобы безупречно
изображать любой звук в языке, как гласный, так и согласный, держа при
этом руку под любым наиболее удобным углом и делая самые легкие и беглые
движения, какие нужны для написания не только "м" и "н", но также "у",
"л", "п" и "к". Однако неудачная идея использовать этот оригинальный и
вполне удобочитаемый алфавит еще и как стенографию превратила его в
суитовских руках в самую неразборчивую из криптограмм. Первоначальной
задачей Суита было снабдить исчерпывающим, аккуратным, удобочитаемым
шрифтом наш благородный, но плохо экипированный язык. Но Суита увело в
сторону презрение к популярной Питменовской системе стенографии, которую
он окрестил ямографией. Торжество Питмена было торжеством умелой
организации дела: еженедельная газета убеждала вас изучать систему
Питмена; вам предоставлялись дешевые пособия и сборники упражнений и
расшифровки стенограмм речей, а также школы, где опытные педагоги
натаскивали вас до необходимого уровня...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Пигмалион»