Бодался теленок с дубом

В СССР по тексту "Августа" начались
розыски моего соцпроисхождения. Почти все родственники уже
были в земле, но выследили мою тётушку - и к ней отправилась
гебистская компания из трёх человек выкачать на меня
"обличительные" данные.
А я тем летом был лишён своего Рождества, впервые за
много лет мне плохо писалось, я нервничал - и среди лета,
как мне нельзя, решился ехать на юг, по местам детства,
собирать материалы, а начать - как раз с этой самой тёти, у
которой не был уже лет восемь.
В полном соответствии с ситуациями минной войны иногда
подкопы встречаются лоб в лоб. Если б я доехал до тёти, то
гебистская компания приехала бы при мне. Но меня опалило в
дороге, и я с ожогом вернулся от Тихорецкой, не доехав едва
едва. Гебисты-"почитатели" успешно навестили тётю, от неё
получили (для "Штерна") записи, рассказы, и вот ликовали! По
20-м-30-м годам обвинения были убийственные, это всё и
скрывали мы с мамой всю жизнь, дрожа и сгибаясь в
раздавленных хибарках. Однако, сорвался другой их подкоп:
благодаря внезапному возврату (всё те же правила минной
войны) я попросил приятеля (Горлова) съездить в Рождество за
автомобильной деталью. Он мог поехать во всякий другой день,
но по случаю поехал тотчас, едва я вернулся с юга - 11
августа, и час в час накрыл 9 гебистов, распоряжавшихся в
моей дачке! Не вернись я с юга - их операция прошла бы без
задоринки - кто больше выиграл, кто проиграл от моего
возврата? В Рождестве в это лето жила моя бывшая жена, она
была под доглядом своего знакомого (их человека), и в этот
день гебистам было гарантировано, что она - в Москве и не
вернётся. А я - на юге. Они так распустились, что даже не
выставили одного человека в охранение - и Горлов застал их в
разгар работы и может быть - лишь при начале её: ставили ли
они какую-нибудь сложную аппаратуру? но обыска подробного
ещё не успели произвести, или так и не научились этого
делать? Сужу по тому, что много позже, уже в 72-м году,
опять живя в Рождестве, я обнаружил там не уничтоженный мною
по недосмотру, привезённый на сожжение за год до того,
полный комплект копирики от этого самого "Телёнка", которого
сейчас читает читатель (включая предыдущую главу) и такой же
комплект копирки от сценария "Знают истину танки"! Каждый
лист пропечатывался дважды, но очень многое легко читалось -
и давно б у них были почти полные тексты, - нет, прошлёпали
гебисты! (Позже я узнал: на другое утро, в 4 часа, в тумане,
под лай собак, опять приходил их десяток, что-то доделать
или следы убрать. Напуганные соседи подсматривали меж
занавесок, не вышел никто.

Страницы: (394) :  <<  ... 220221222223224225226227228229230231232233234235 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
И все же я питаю особое пристрастие к кучерам кабриолетов, быть может
потому, что у меня редко бывают деньги, которые я мог бы позабыть в их
экипаже.
Если я не поглощен мыслями о своей новой драме, не еду на скучнейшую
репетицию или не возвращаюсь со спектакля, едва не усыпившего меня, то
вступаю в беседу с кучером кабриолета и порой за те десять минут, что
длится поездка, забавляюсь в той же мере, в какой проскучал все четыре часа
на вечере, с которого он везет меня домой.
Словом, в голове у меня специальное отделение для этих воспоминаний
стоимостью в двадцать пять су.
Одно из них оставило глубокий след в моей душе. А между тем прошло уже
около года с тех пор, как Кантийон поведал мне историю, которую я собираюсь
пересказать читателям.
Кантийон - кучер кабриолета за номером 221.
Это человек лет сорока - сорока пяти, темноволосый, с резкими чертами
лица. В ту пору, а именно 1 января 1831 года, он носил фетровую шляпу с
остатками галуна, вишневый редингот с остатками нашивок и сапоги с
остатками отворотов. За прошедшие с тех пор одиннадцать месяцев все эти
остатки должны были исчезнуть. Вскоре читатель поймет, откуда проистекает
или, точнее, проистекала (ибо я не видел Кантийона с того достопамятного
дня) эта явная разница между его костюмом и костюмом его собратьев.
Как я уже говорил, наступило 1 января 1831 года. Было шесть часов
утра. Я заранее наметил серию предстоящих визитов, составив улица за улицей
список тех друзей, коих всегда полезно поздравить на 1 января, облобызав их
в обе щеки и пожав им обе руки, короче говоря, тех симпатичных людей,
которых не видишь иной раз по полугоду, которых встречаешь с распростертыми
объятиями и у которых никогда не оставляешь своей визитной карточки.
Мой слуга сбегал за кабриолетом; он выбрал Кантийона, и Кантийон был
обязан этим предпочтением остаткам своих галунов, остаткам своих нашивок и
остаткам своих отворотов: Жозеф чутьем угадал бывшего собрата...

Дюма Александр (Alexandre Dumas)   
«Кучер кабриолета»