Бодался теленок с дубом

Не себя
одного, не узкий участок защищать, но взламывать всю их
систему!
И всё - не подошёл тому час?! Доколе же?
Ветер борьбы дунул в лицо - и как сразу весело, и даже
жалко, что вот - уходят, и готовая чудная такая бумага
остаётся втуне.
Через полгода - пришли опять. Тот же Аносов с каким-то
штатским, кривым. Я к ним пошёл уже сразу с синим конвертом.
Положил, между ним и собой. Но Аносов - сама любезность,
лишь напоминание: как же всё-таки с пропиской?.. неудобно...
вот уже два года (где два дня нельзя, где московская
прописка тоже значит ноль!) ...Ну, при таком тоне: вот, как
улажу семейные дела... - Так улаживайте, улаживайте! -
обнадёживает, торопит. - Да ведь мне и после регистрации
брака всё равно московской прописки не дадут? - Что вы, что
вы, по закону - обязаны прописать.
На всякий-то случай и другой регистр:
- Ведь мы можем и к Ростроповичу как к домохозяину
предъявить претензии. У него могут и дачу отнять. -
Смотрите, говорю, эта сковородка и так накалена, зачем на
неё ещё лить?..
А синий конверт - лежит между нами - безобидный,
неразвёрнутый, туневой. И я:
- Если на вас очень нажмут - вы не утруждайте себя
визитом, отдайте районной милиции распоряжение, они так
хотели составить протокол. Правда, я предам гласности...
Кривой:
- Что значит "гласность"? Закон есть закон.
Я (с металлом):
- Гласность? Это: я по протоколу никуда не уеду, и в суд
не пойду, а выносите уголовный приговор о ссылке.
- Что вы, что вы! - заверяют, - до этого не дойдёт.
И - не двинулась моя бумага. Всё так же беззаконно
прожил я у Ростроповича ещё полтора года.
Когда же развод состоялся и регистрация с женою, живущей
в Москве, тоже - и я законно подал заявление на московскую
прописку - вот тут-то новый начальник паспортного отдела
города Москвы (перешедший с областного) Аносов ("по закону
обязаны прописать") с той же любезной улыбкой объявил мне
лично от министра: что "милиция вообще не решает" вопросы
прописки, а занимается этим при Моссовете совет почётных
пенсионеров (сталинистов): рассматривает политическое лицо
кандидата, достоин ли он жить в Москве. И вот им-то я должен
подать прошение.
Я тоже с самой любезной улыбкой (у меня уже готов был к
ходу синий конверт и только ждал назначенной даты) попросил
выдать мне отказ в письменном виде. Он - ещё любезнее, как
старый знакомый:
- Александр Исаич, ну - вам и нужна какая-то бумажка?
Ожидал я, что будут молчать-тянуть, но что прямо вот так
откажут - всё-таки не ждал. Наглецы.

Страницы: (394) :  <<  ... 232233234235236237238239240241242243244245246247 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Всего знать вы еще не должны.
Старик Моор. Все, все! Сын, ты избавишь меня от немощной старости. . -
Франц (читает). "Лейпциг, первого мая. Не будь я связан нерушимым
словом сообщать тебе, любезный друг, все, что узнаю о похождениях твоего
братца, мое скромное перо не стало бы так терзать тебя. Мне известно по
множеству твоих писем, что подобные вести пронзают твое братское сердце. Я
уже вижу, как ты льешь горючие слезы из-за этого гнусного, беспутного..."

Старик Моор закрывает лицо руками.

Видите, батюшка, а ведь я читаю еще самое невинное... "...льешь горючие
слезы..." Ах, они текли, они лились солеными ручьями по моим щекам! "Я уже
вижу, как твой старый, почтенный отец, смертельно бледный..." Боже! Вы и
впрямь побледнели, хотя не знаете еще и малой доли!..
Старик Моор. Дальше! Дальше!
Франц. "...смертельно бледный, падает в кресло, кляня день, когда он
впервые услышал лепет: "Отец". Всего разузнать мне не удалось, а потому
сообщаю лишь то немногое, что мне стало известно. Твой брат, как видно,
дошел до предела в своих бесчинствах; мне, во всяком случае, не придумать
ничего, что уже не было бы совершено им, но, быть может, его ум окажется
изобретательнее моего. Вчера ночью, сделав долгу на сорок тысяч дукатов..."
Недурные карманные денежки, отец! "...а до того обесчестив дочь богатого
банкира и смертельно ранив на дуэли ее вздыхателя, достойного молодого
дворянина, Карл с семью другими товарищами, которых он вовлек в распутную
жизнь, принял знаменательное решение - бежать от рук правосудия". Отец! Ради
бога, отец! Что с вами?
Старик Моор. Довольно, перестань, сын мой!
Франц. Я пощажу вас. "Ему вдогонку послана беглая грамота...
Оскорбленные вопиют об отомщении...

Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих (Johann Christoph Friedrich Schiller)   
«Разбойники»