Бодался теленок с дубом

Это они
издавали "Пир победителей", и это была ошибка. (Какая
уверенная политическая оценка ЦК в устах частной женщины.) А
эти, пойми, совсем другие люди, они не отвечают за прежние
ужасы.
- Так надо публично отречься от прошлого, осудить его,
рассказать о нём - тогда и не будут отвечать. К_т_о убил 60
миллионов человек?
Какие "60" - не переспрашивает, хоть и не знает, но
быстро, но уверенно:
- Это не они! Теперь мой круг очень расширился. И каких
же умных людей я узнала! Ты таких не знаешь, вокруг тебя
столько дураков: Что ты все валишь на Андропова? Он вообще
не при чём (!). Это - другие. - Всматривается в меня как в
заблудшего, как в потерянного, как в недоумка. - Вообще,
тебя кто-то обманывает, разжигает, страшно шантажирует.
Изобретает мнимые угрозы.
- Например, "бандитские письма"?
(горячо):
- Они не при чём!
- А ты откуда знаешь?
Я - ленив, я допускаю и ошибку. Она - воинственно
уверена - в себе и в своих новых друзьях.
- Когда-нибудь покажешь мне одно из этих писем. Они на
тебя не нападают, тебя никто не трогает.
- Выперли от Ростроповича, не дают прописки?
- Перестань ты настаивать с пропиской. Не могут же они
тебе сразу дать. Постепенно.
- Хватают архив второй раз...
- Это их функция - и_с_к_а_т_ь.
- Художественные произведения?
Я - только удивляюсь, я не спорю, я устал от долгой,
правда, борьбы с этим ГБ, я и рад отдохнуть бы: Я из роли -
ни на волосок.
- Ты объявляешь, что главные произведения ещё впереди, в
случае твоей смерти потекут, - и этим вынуждаешь их искать.
Ты вот в письме съезду назвал "Знают истину танки", теперь
ищут и их.
(Да откуда ж ты знаешь, что ищут, ч_т_О ищут! А что ты
сама им добавила в названия? Вот этого "Телёнка" - тоже?)
- ...Они вынуждены искать, у какой-нибудь (имярек).
Так - уже назвала?.. Я - первый раз в полную силу:
- Кроме тебя - никто не может её назвать.
- И если ты шёл на развод - должен был предвидеть все
последствия.
(Я и предвидел. Давно-давно ты не знаешь многого,
многих. А - прежних?..).
- Но не низость.
- Не беспокойся, я знаю, что я делаю.
(Да, да! Как можно скорей печатать "Архипелаг". Чтоб
никого не схопали, не слопали в темноте. Им темнота нужна -
но я им её освещу!)
- А ты - сделай заявление, что всё - исключительно у
тебя одного. Что ты 20 лет не будешь ничего публиковать.
(Очень добивается именно этого! За них добивается, это
им так нужно! Но как же ты всю жизнь меня не знала, если
думаешь, что через месяц ещё есть о чём говорить? Что через
час ещё не было решено? а через день не приведено в
действие?)
Я мету в другом месте:
- Если тронут кого-нибудь из двухсот двадцати или вроде
Барабанова - за всех обиженных буду заступаться тотчас.

Страницы: (394) :  <<  ... 250251252253254255256257258259260261262263264265 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Плывут у нас по Волге ли, по Каме ли
Таланты - все при шпаге, при плаще, -
Руслан Халилов, мой сосед по камере, -
Там Мао делать нечего вообще!

1978-1979

x x x

Меня опять ударило в озноб,
Грохочет сердце, словно в бочке камень.
Во мне живет мохнатый злобный жлоб
С мозолистыми цепкими руками.

Когда мою заметив маету,
Друзья бормочут: "Скоро загуляет", -
Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!
Он кислород вместо меня хватает.

Он не двойник и не второе "я",
Все объясненья выглядят дурацки, -
Он плоть и кровь - дурная кровь моя -
Такое не приснится и Стругацким.

Он ждет, когда закончу свой виток,
Моей рукою выведет он строчку, -
И стану я расчетлив и жесток
И всех продам - гуртом и в одиночку.

Я оправданья вовсе не ищу, -
Пусть жизнь уходит, ускользает, тает.
Но я себе мгновенья не прощу,
Когда меня он вдруг одолевает.

Но я собрал еще остаток сил,
Теперь его не вывезет кривая:
Я в глотку, в вены яд себе вгоняю -
Пусть жрет, пусть сдохнет - я перехитрил.

1979

x x x

Мой черный человек в костюме сером!..
Он был министром, домуправом, офицером,
Как злобный клоун он менял личины
И бил под дых, внезапно, без причины.

И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".

Я суеверен был, искал приметы,
Что мол, пройдет, терпи, все ерунда...
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше - никогда!"

Вокруг меня кликуши голосили:
"В Париж мотает, словно мы в Тюмень, -
Пора такого выгнать из России!
Давно пора, - видать, начальству лень".

Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я все отдам - берите без доплаты
Трехкомнатную камеру мою.

И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья - известные поэты:
Не стоит рифмовать "кричу - торчу".

И лопнула во мне терпенья жила -
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты...

Высоцкий Владимир Семенович   
«1979 год»