Бодался теленок с дубом

В пределах этого перрона
я и описываю происшедший разговор.) Узнаю, как она старается
в мою пользу:
- Я считаю, что своими высказываниями в беседах и
отдельными главами мемуаров, посланными кой-кому, я
объяснила твой характер, защитила тебя, облегчила твою
участь.
Она взялась объяснять! Никогда не понимав меня, никогда
не вникнув, ни единого поступка моего никогда не предвидя
(вот как и сейчас) - взялась объяснять меня - тайной
полиции! И в содружестве с ними - объяснять всему миру.
Всегда ли так насыщения требует уязвлённое самолюбие, и
тем большего, чем больше зрителей? Когда самолюбие, наверно
- всегда. Но - пойти и за тайной полицией?.. Не каждая.
Не с тобой ли переписывали из блокнота в блокнот,
диктовала ж ты мне и эту пословицу: та не овца, что за
волком пошла.
- Смотри, не принимай легко услуги чёрных крыл. Это так
приятно: вдруг поднимают, несут...
- Не беспокойся, я знаю, что я делаю.
И что б ещё ни сделала на этом пути и для этих хозяев
(сегодня она разговор провела не так, не склонила меня к
частной встрече с гебистами, будем "ждать" предложения от
издательства, - зато уверенно доказано, что я не атакую, не
печатаю "Архипелаг", что я мирно настроен) - что б ни
сделала она в будущем, никогда я не смогу отъединиться и
швырнуть: "Это сделала - ты!" Раз она, так и я. И каким ещё
ядом ни протравится будущее - оно и из прошлого, я сам
виноват, я в тюрьмах пронизывал человека, едва входящею в
камеру; я ни разу не всмотрелся в женщину рядом с собой. Я
допустил этому тлеть и вспыхнуть.
Так мы платим зa ошибки в пренебрежённой второстепенной
области так называемой, в месткомовских открытках, личной
жизни...
Увы, с соседней союзной колонной не налажено было у нас
путей совета и совместных действий.
Осмелюсь сказать тут о Сахарове - в той мере, в какой
надо, чтобы понять его поступки, уже имевшие и маячащие
иметь последствия, значительные для России.
Когда Ленин задумал и основал, а Сталин развил и укрепил
гениальную схему тоталитарного государства, всё было ими
предусмотрено и осуществлено, чтоб эта система могла стоять
вечно, меняясь только мановением своих вождей, чтоб не мог
раздаться свободный голос и не могло родиться
противотечение. Предусмотрели всё, кроме одного - ч_у_д_а,
иррационального явления, причин которого нельзя предвидеть,
предсказать, и перерезать.
Таким чудом и было в советском государстве появление
Андрея Дмитриевича Сахарова в сонмище подкупной, продажной,
беспринципной технической интеллигенции, да ещё в одном из
главных, тайных, засыпанных благами гнёзд - близ водородной
бомбы (Появись он поглуше - его упроворились бы задушить.

Страницы: (394) :  <<  ... 252253254255256257258259260261262263264265266267 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Хочет стать поэтом, но не имеет
для этого ничего, кроме маниакального желания. Ночами просиживает над
экспромтами. Здесь он не причесан и не брит, в одежде художественный
беспорядок.

РАССВЕТОВ (стряхнув пыль сушей). Так... Только это мне и оставалось:
выспаться в мякине. Теперь еще пожевать овса, и можно запрягать в фургон.
(Осматривается.) Труженики ушли. Завалили, мерзавцы, мякиной и ушли. Сейчас
буду танцевать под двухрядную гармонику. Как они могут! В телогрейке, в
сапогах... (Ломается, паясничает.) Разрешите вас ангажировать на мазурку.
Пардон, я отдавил вам ножку... Как могут! Но главное! Она-то, она! Сегодня я
видел, как она грызла кость. Урчала и чавкала, как голодный динозавр. Это
она, та, около которой я боялся дышать, чтобы не сдуть, как пушинку, с
которой я говорил только рифмами, чтобы не оскорбить ее слуха. Родная сестра
Лауры, Беатриче, Керн, она ворует дрова и ругается с кладовщиком, который
вместо междометий употребляет самые последние ругательства. Вчера она
заработала два трудодня, и... сколько радости, какой восторг!.. Два трудодня
- праздник души, именины сердца! Тьфу! Когда я читал ей самые красивые и
самые нежные свои вещи, она не улыбалась так, как улыбалась на комплимент
Яшки-механизатора насчет того, что она сама завела зернопогрузчик. Где мы
встречаемся! Ха-ха! Сцена на току, свидание на сушилке, мимолетная встреча
вечером у пилорамы. Ха-ха-ха! (Поет на мотив фокстрота "На карнавале".) На
пилораме под сенью ночи... (Вдруг задумывается, потом садится и
переобувается. Вздыхает.) Все наводит на размышление о бренности: рваные
носки, раздавленная машиной курица... Все идет прахом, все обманчиво, как
моя любовь. Что здесь может вдохновить поэта? Осень, березки? По мне березки
хороши, когда их не надо пилить и таскать.
Зачем меня принесло сюда! Разве я не мог достать справку, что у меня
болит печень! (Долго и с нездоровым напряжением всматривается в стоящий
рядом клейтон. Вдруг хватает лопату, бросается к клейтону...

Вампилов Александр Валентинович   
«Месяц в деревне, или Гибель одного лирика»