Бодался теленок с дубом

И тут же
стали свистеть, мяукать, сорвали ей урок, предупредили два
параллельных класса, сорвали и там. А теперь они должны всё
узнать, что Сахаров на том и покидает их? Приходят письма из
провинции, раздаются телефонные звонки: "Передайте Сахарову
- пусть ни за что не уезжает!".
1 декабря Сахаровы пришли к нам, как всегда вдвоем. Жена
- больна, измучена допросами и общей нервностью: "Меня через
две недели посадят, сын - кандидат в Потьму, зятя через
месяц вышлют как тунеядца, дочь без работы". - "Но всё-таки
мы подумаем?" - возражает осторожно Сахаров. - "Нет, это
думай ты".
Мы сами ждали выхода "Архипелага" через месяц и с ним -
судьбы, которую уже твёрдо приняли. Здесь. И к тому -
убеждали их.
А. Д. красен до темян от невыносимой проблемы, глубоко
думает, ещё глубже теперь утанывает телом - в жёстком
кресле, головой между плеч. Можно поверить, что трудней -
ещё не складывалось ему в жизни, изгнание из касты он
перенёс весело. Заявления об отъезде он, оказывается, ещё не
подавал, но попросил характеристику в своем академическом
институте, как это принято по рядовым советским порядкам.
Он! - в сентябре арбитр европейских правительств, победитель
над самым страшным из них, теперь просил через нижайшее
окошечко себе характеристику от злобно-поражённых!..
"Да я сразу бы и вернулся, мне б только и_х (детей жены)
отвезти... Я и не собираюсь уезжать..." - "Но вас не пустят
назад, Андрей Дмитриевич!". "Как же могут меня не пустить,
если я приеду прямо на границу?.." (Искренно не понимает -
как.)
Уже столько вреда от этой затеи, а внутри его и движенья
такого нет - уехать. Мало того, что его не выпустят, - я
думаю, он и сам в последнюю минуту дрогнет, визы не возьмёт.
Уж мы стали с ним как будто не лицами, а географическими
понятиями, что ли, так связались с нашей поверхностью, что
как будто не подлежим физическому перемещению по ней, а
только разве на три аршина вниз.
Весь минувший бой имел для меня значение, теперь видно,
чтоб занять позицию защищённую и атакующую - к следующему,
главному сражению, шлемоблещущему, мечезвенящему. Уже вижу
завязи его, кое-что и сейчас наметить можно бы, да это уже
к расстановке сил, план операции.
А они, противник, - научились ли чему во встречном бою?
Похоже по их началу, что - нет. Дмёт их гордость всемирных
победителей, и мешает видеть, и мешает рассчитывать
движения. Грозятся вынести домашний скандал на улицу, бить
детей не в чулане, а на мостовой, открывать за границей
судебные процессы против "Архипелага". Глупей придумать
нельзя, только чванство их повело. Но и за них рассудить: а
что им остаётся?
Подсылаются новые анонимные письма: "В смерти найдёшь
успокоение! Скоро!". На лекциях для крупных чиновников,
узко, вот на днях, в декабре: "Солженицыну мы долго ходить
не дадим".

Страницы: (394) :  <<  ... 260261262263264265266267268269270271272273274275 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

.....)
"Есть лучше и хуже меня..."
"Шлейф, забрызганный звездами..."
Русь ("Ты и во сне необычайна...")
Сын и мать ("Сын осеняется крестом...")
"Нет имени тебе, мой дальний..."
Угар ("Заплетаем, расплетаем...")
Тишина цветет ("Здесь тишина цветет и движет...")
"Так окрыленно, так напевно..."
"Ты можешь по траве зеленой..."
"Ищу огней - огней попутных..."
Проклятый колокол ("Вёсны и зимы меняли убранство...")
"О жизни, догоревшей в хоре..."
"В синем небе, в темной глуби..."
Балаган ("Над черной слякотью дороги...")
"Твоя гроза меня умчала..."
"В час глухой разлуки с морем..."
"Сольвейг! О, Сольвейг! О, Солнечный Путь!.."
"В серебре росы трава..."
Усталость ("Кому назначен темный жребий...")
"Придут незаметные белые ночи..."
"Зачатый в ночь, я в ночь рожден..."
"С каждой весною пути мои круче..."
Девушке ("Ты перед ним - что стебель гибкий...")
"Когда я создавал героя..."
"Всюду ясность божия..."
"Она пришла с заката..."
"Я миновал закат багряный..."
"Твое лицо мне так знакомо..."

ГОРОД (1904 - 1908)

Последний день ("Ранним утром, когда люди ленились шевелиться...")
Петр ("Он спит, пока закат румян...")
Поединок ("Дни и ночи я безволен...")
Обман ("В пустом переулке весенние воды...")
"Вечность бросила в город..."
"Город в красные пределы..."
"Я жалобной рукой сжимаю свой костыль..."
Гимн ("В пыльный город небесный кузнец прикатил...")
"Поднимались из тьмы погребов..."
"В высь изверженные дымы..."
"Блеснуло в глазах. Метнулось в мечте..."
"День поблек, изящный и невинный..."
"В кабаках, в переулках, в извивах..."
"Барка жизни встала..."
"Улица, улица..."
Поевсть ("В окнах, занавешенных сетью мокрой пыли...")
"Иду - и всё мимолетно..."
Песенка ("Она поет в печной трубе...")
Легенда ("Господь, ты слышишь? Господь, простишь ли?..")
"Я вам поведал неземное..."
Невидимка ("Веселье в ночном кабаке...")
Митинг ("Он говорил умно и резко...")
"Вися над городом всемирным..."
"Еще прекрасно серое небо..."
"Ты проходишь без улыбки..."
Перстень-страдание ("Шел я по улице, горем убитый...

Блок Александр Александрович   
«Стихотворения. Книга вторая (1904-1908)»