Бодался теленок с дубом

Слышу: зубы дракона скребут по камню. Ах, как он алчет
моей крови! Но и: как вам моя смерть отрыгнётся, злодеи,
подумали? Не позавидую вам.

Есть сходство в той поре, в том настроении, с каким я
кончал главный текст этой книги весной 67-го года и кончаю
теперь, может быть уже и навсегда, надо и честь знать, за
всею жизнью пером не поспеешь. И тогда, и сейчас распутывал
я нити памяти, чтоб легче быть перед ударом, перед выпадом.
Тогда казалось, да и было, страшней: слабей позиция, меньше
уверенности. Теперь - ударов много будет, взаимных, но и я
же стою насколько сильней, и в первый раз, в первый раз
выхожу на бой в свой полный рост и в свой полный голос. Мою
биографию для Нобелевского Сборника я так и кончил -
намёком: даже событий, уже происшедших с нами, мы почти
никогда не можем оценить и осознать тотчас, по их следу, тем
более непредсказуем и удивителен оказывается для нас ход
событий грядущих.
Для моей жизни - момент великий, та схватка, для
которой я, может быть, и жил. (А когда б эти бои - да
отшумели? Уехать на годы в глушь и меж поля, неба,
леса, лошадей - да писать роман неторопливо...)
Но - для них? Не то ли время подошло, наконец, когда
Россия начнёт просыпаться? Не тот ли миг из предсказаний
пещерных призраков, когда Бирнамский лес пойдёт?
Вероятно, опять есть ошибки в моём предвидении и в моих
расчётах. Ещё многое мне и вблизи не видно, ещё во многом
поправит меня Высшая Рука. Но это не затемняет мне груди.
То и веселит меня, то и утверживает, что не я всё задумываю
и провожу, что я - только меч, хорошо отточенный на нечистую
силу, заговорённый рубить её и разгонять.
О, дай мне, Господи, не переломиться при ударах! Не
выпасть из руки Твоей!

Переделкино
Декабрь 1973


ЧЕТВЕРТОЕ ДОПОЛНЕНИЕ (июнь 1974)

ПРИШЛО МОЛОДЦУ К КОНЦУ

Предыдущее Третье Дополнение уже окончено было, но ещё
оставалось его перепечатать, перефотографировать, отправить
на Запад, остаток спрятать, когда 28 декабря в Переделкине,
на даче Чуковских, где с осени был мой новый пустынный
зимний приют, во время обычного дневного пережёва под
слушанье дневного Би-Би-Си, я неожиданно услышал, что в
Париже вышел на русском языке первый том "Архипелага".
Неожиданно - лишь в днях, я просил его и ожидал - 7 января,
на православное Рождество, но по перебивчивости нашей связи
опоздала моя просьба, а самоотверженные наши издатели, не
зная ни воскресений, ни вечернего досуга, силами настолько
малочисленными, каким удивятся когда-нибудь, опередили мои
расчёты. Всего на 10 дней, но именно дни и решают судьбу
подпольной литературы: не хватит ведра на уборку - пропал
многомесячный урожай.
Услышал - не дрогнул, и вилка продолжала таскать капусту
в рот.

Страницы: (394) :  <<  ... 261262263264265266267268269270271272273274275276 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Сиракузы,
Агридженто, Палермо прошли таким образом перед моим умственным взором,
наподобие еще неведомой мне, но великолепной панорамы, озаренной блеском
его воображения; наконец, перейдя от географических описаний к нравам
Сицилии, о которых я без устали его расспрашивал, Беллини сказал мне:
- Вот что, когда вы отправитесь будь то морем или сушей из Палермо в
Мессину, задержитесь в деревушке Баузе, на оконечности мыса Блан. Вы
увидите против постоялого двора улицу, которая идет вверх по склону холма и
упирается в небольшой замок в виде цитадели. К стене этого замка приделаны
две клетки - одна из них пуста, в другой лежит уже двадцать лет побелевший
от времени череп. Спросите у первого встречного историю человека, которому
принадлежала эта голова, и вы услышите один из тех рассказов, в которых
отображен целый народ - от крестьянина до вельможи, от горной деревушки до
крупного города.
- А не могли бы вы сами рассказать нам эту историю? - спросил я
Беллини. - Чувствуется по вашим словам, что она произвела на вас глубокое
впечатление.
- Охотно, - ответил он, - ибо Паскаль Бруно, ее герой, умер за год до
моего рождения, и я был вскормлен этим народным преданием. Уверен, что оно
все еще живо в Сицилии. Но я плохо говорю по-французски и, пожалуй, не
справлюсь со своей задачей.
- Пусть это не смущает вас, - возразил я, - мы все понимаем
по-итальянски. Говорите на языке Данте, он не хуже всякого другого.
- Будь по-вашему, - согласился Беллини, пожимая мне руку, - но с одним
условием.
- С каким?
- Обещайте, что после вашего возвращения, когда вы познакомитесь с
деревнями и городами Сицилии, когда приобщитесь к ее дикому народу, к ее
живописной природе, вы напишете либретто для моей будущей оперы "Паскаль
Бруно".
- С радостью! Договорились! - воскликнул я, в свою очередь пожимая ему
руку...

Дюма Александр (Alexandre Dumas)   
«Паскаль Бруно»