Бодался теленок с дубом

(Прошло полгода и недавно Панкин, как кот,
не доставший молока в кувшине, облизнулся: на Западе очень
хотели, чтобы мы судились против "Архипелага", а мы
разочаровали их.)
Удивительно: ещё в августе схватили эту книгу,
разглядели. Видели раскалённую, уже оплавленную массу - и
всё ещё думали: температуры не хватит, металл не потечёт? Ни
канавок, ни опок, ни изложниц - ничего не готовили, куда б
его отвести. Убаюкал я их на Казанском вокзале, обманул
любимое министерство. Проспали октябрь, проспали ноябрь.
(Только в декабре зашевелились: слали в письмах череп и
кости, похоронные вырезки из "Русской мысли", кто ж в Союзе
ещё получает её, номер за номером? обещанья расправиться до
конца года, - но до конца же года я их опередил!) Пример
беспечности, характерный для слишком великой бюрократической
системы. Стоило создавать величайшую в мире контрразведку,
чтоб не только прохлопать свою смертельную книгу, но даже
собственными руками вытащить её на поверхность? Стоило
создавать величайший в мире пропагандистский аппарат, чтоб
на скосительную свою книгу не подготовить ни единого
аргумента встречь?
Первую неделю обомление полное. С 4 января посыпались
судорожные ТАСС'овские заявления, но только для заграницы,
без перевода на русский, без печатанья для своих: "якобы
окутавшая всю страну сеть секретной разведки... якобы
психиатрические больницы... Повод приписать советской
действительности язвы капитализма... Пасквиль в обмен на
валюту...". В этой убогости аргументации - вся их
растерянность и страх. Всего-то? Полстолетия убивать
миллионы - и всего-то защиты? Но и всех перемахнул
французский коммунист Ларош 7 января по московскому
телевидению: Солженицын не отразил (в "Архипелаге"...)
рекордного урожая последнего года и вообще не учитывает (над
могилами) экономических достижений СССР!.. Один за другим
поспешные слабые невольные удары.
На Новый год опять составил я прогноз - "Что сделают?".
Вот он:
1. Убийство - Пока закрыто
2. Арест и срок - Маловероятно
3. Ссылка без ареста - Возможно
4. Высылка заграницу - Возможно
5. В суд на издательство - Самое желательное для меня и
самое глупое для них
6. Газетная кампания, подорвать доверие к книге - Скорее
всего
7. Дискредитация автора (через мою бывшую жену) - Скорее
всего
8. Переговоры - Не ноль. Но - рано
9. Уступки, отгородиться: до 1956 г. - "не мы" - Не ноль
(К тому и подзаголовок был поставлен: 1918-1956).
Двумя последними пунктами оценивал я их слишком высоко.
Дорасти до такого понимания они не могли. А ведь лежало у
них с сентября моё "Письмо вождям", могли б соотнести,
подумать. (Да читали ли они его, кто-нибудь ?..) Мой замысел
отчасти и был: нанося прямой крушащий удар "Архипелагом" -
тут же смутить отвлекающей перспективой "Письма", поманить
их по тропке 9-го пункта.

Страницы: (394) :  <<  ... 263264265266267268269270271272273274275276277278 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Ведь тогда, вскоре после мировой войны, для умонастроения
народов, в особенности побежденных, характерно было редкое
состояние нереальности и готовности преодолеть реальное, хотя и
должно сознаться, что действительные прорывы за пределы
действия законов природы, действительные предвосхищения
грядущего царства психократии совершались лишь в немногих
точках. Но наше тогдашнее плавание к Фамагусте через Лунное
море, под предводительством Альберта Великого, или открытие
Острова Бабочек в двенадцати линиях по ту сторону Дзипангу, или
высокоторжественное празднество на могиле Рюдигера-- все это
были подвиги и переживания, какие даются людям нашей эпохи и
нашей части света лишь однажды в жизни.
Уже здесь, как кажется, я наталкиваюсь на одно из
важнейших препятствий к моему повествованию. Те уровни бытия,
на которых совершались наши подвиги, те пласты душевной
реальности, которым они принадлежали, было бы сравнительно
нетрудно сделать доступными для читателя, если бы только
дозволено было ввести последнего в недра тайны Братства. Но
коль скоро это невозможно, многое, а может быть, и все
покажется читателю немыслимым и останется для него непонятным.
Однако нужно снова и снова отваживаться на парадокс, снова и
снова предпринимать невозможное...

Герман Гёссе (Hermann Hesse)   
«Паломничество в страну Востока»