Бодался теленок с дубом

А теперь даже удивительно, как понимали:
"Огненный знак вопроса над 50-летием советской власти,
над всем советским экспериментом с 1918 г." ("Форвертс").
"Солженицын рассказывает всему миру правду о трусости
коммунистической партии" ("Гардиан").
"Может быть когда-нибудь мы будем считать появление
"Архипелага" отметкой о начале распада коммунистической
системы" ("Франкфуртер Альгемайне").
"Солженицын призывает к покаянию. Эта книга может стать
главной книгой национального возрождения, если в Кремле
сумеют её прочесть" ("Немецкая волна").
Ассоциация американских издателей выразила готовность
опубликовать исторические материалы, которые советское
правительство захотело бы противопоставить "Архипелагу". Но
- не было таких материалов. За 50 лет палачи не подсобрали
себе оправданий. И за последние полгода, уже книгу имея в
ГБ, - не удосужились. Напечатали в "Нью-Йорк Тайме" вялую
статью Бондарева, в "Известиях" статью о генерале Власове -
обширную, я развернул, думаю: ну, сейчас будут опровергать,
кто Прагу от немцев освободил, документы - у них, каких нет
- подделают, а где ж мне моих сокамерников теперь созвать?
Но - нет! даже не хватило наглости, главного не опровергли:
что единственным боевым действием власовских дивизий был бой
против немцев - за Прагу!
За полстолетия нисколько разумом не возрастя, но много
даже поубавившись от изворотливых коминтерновских 20-х
годов, советская пресса умела и знала одно: лобовую брань,
грубую травлю. Её и открыла "Правда" 14-го января: "Путь
предательства". Материал - директивный: на другой день
перепечатали её все другие крупные и местные газеты, это уже
тираж миллионов под 50. Ещё на следующий день "Литгазета"
указала и специальный термин для меня: литературный
власовец. И в несколько дней посыпало изо всех типографий,
со всех витрин. И главный передёрг: тюрьмы, лагеря - вообще
не упоминались как тема, вся осуждаемая книга есть
оскорбление памяти погибших на войне, а главное, изящно-
непрозрачным выражением: как будто (и отступить можно) у
подлеца три автомашины - и этот смачный кусок, брошенный
толпе, более всего дразнит: "Гад! чего ему не хватало?".
Со следующего же дня после сигнала "Правды" началась
трёхнедельная атака телефонных звонков в нашу московскую
квартиру. Новое оружие XX века: безличным дребезжаньем
телефонного звонка вы можете проникнуть в запертый дом и
ужалить проснувшегося в сердце, сами не поднявшись от своего
служебного стола или из кресла с коктейлем.
Началось - блатным рыком: "Позови Солженицына!" - "А вы
кто такой?" - "Позови, я - его друг!". Жена положила трубку.
Снова звонки. Взяла трубку молча (ни "да", ни "слушаю") -
тот же блатной хрипящий крик: "Мы хоть и сидели в лагерях,
но свою родину не продавали, понял?? Мы ему, суке, ходить по
земле не дадим, хватит!!".

Страницы: (394) :  <<  ... 266267268269270271272273274275276277278279280281 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Дон Арьяс

Король растроган, но - идите.
Да, силой чувства своего
Вы оба тронули его!

Король

Севилье от меня скажите,
Что верю я ее защите.

Дон Педро де Гусман и Фарфан де Рибера уходят.



ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ


Король, дон Арьяс.

Дон Арьяс

Ну что, как вы нашли Севилью?

Король

Пока я не был с ней знаком,
Я точно не был королем,
А нынче сказка стала былью...

Дон Арьяс

И лучше будет с каждым днем!

Король

Красавец город, несомненно.
В нем все так пышно, драгоценно,
И кто в нем долго проживет,
Тому он будет постепенно
Избыток открывать красот.

Дон Арьяс

Просторы улиц, роскошь зданий...
Великолепием таким
Не может похвалиться Рим!

Король

А про божественных созданий
Мы ничего не говорим?
Твои уста вдруг онемели
И похвалы им не нашли.
Светил так много, неужели
Тебя лучи их не сожгли
Или хотя бы не согрели?

Дон Арьяс

О нет, затмила небосклон
Собою донья Леонора!
Красою черт, лучами взора,
Как солнцем, был я ослеплен...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Звезда Севильи»