Бодался теленок с дубом

Вот,
сижу на кровати и предлагаю: "А вы тоже присаживайтесь". Или
конспективно: "В старой России политические перед тюремным
начальством не вставали. Не вижу, почему в советской". Или
что-нибудь о непреклонности своих намерений. Или слукавить,
по грому ключа уже стоя и, на ногах - и как будто встал не к
ним.
Но вот, в шмональном боксе, почти раздетый и врасплох,
вижу перед собой эту свиту, слышу формальное, всем тут
обязательное требование встать, - и, уже рассчитавши, что
силы надо беречь для главного, - медленно, искривь, нехотя,
как одолжение, - а встаю.
А по сути - вот уже и первая уступка? не начало ли
слома? Как высоко доложили, что я тюремным правилам
подчинился? Мог ли там кто оценить и взрадоваться? Очень-
очень у них мог быть расчёт в первый же вечер меня ломать -
а отчего ж не попробовать?
Ну - и следующие наскоки, и следующие уступки: с
формуляром офицер спрашивает фамилию-имя-отчество-год, место
рождения - смешно? не отвечать? Но я же знаю, что это - со
всех, я же знаю, что это - просто порядок. Ответил. (Слом
продолжается?) Врач, типичная тюремная баба. Какие жалобы?
Никаких. (Неужели объявлю вам - давление?) Ничего,
стетоскопом, дышите, не дышите, повернитесь, разведите руки.
Не подчиниться медосмотру, отказаться? Вроде глупо. А тем
временем шмон подходит к концу, тоже: разведите руки! (Я же
- подчинился началу шмона, чего ж теперь?) Повернитесь,
присядьте... Правильно сказано: не постой за волосок -
бороды не станет. Но вот странно, выпадает из обычая, - ещё
и другой врач лезет, мужчина, не так, чтоб интеллектуал,
хорёк тюремный, но очень бережно, внимательно: разрешите, я
тоже вас посмотрю? Пульс, опять стетоскоп. (Ну, думаю, много
не наслушаете, сердце ровное - дай Бог каждому, спокойствие
во мне изумительное, в родных пенатах, тут всё знакомо, ни
от чего не вздрогнешь.) Так достаёт, мерзавец, прибор для
давления: разрешите? Вот именно давление и не разрешить?
Открывается моя слабость, кошусь на шкалу, сам по ударам
слушаю - 160-170, и это только начало, ещё ни одной тюремной
ночи не было. Да, не хватит меня надолго. "На давление
жалуетесь?" - спрашивает. Уж об этом давлении сколько мы по
телефону говаривали через гебистов, вполне откровенно, о чём
другом по телефону? - "Нет, нет".
Но я-то порядку подчинился, а вот они? - барахла моего
мне не отдают! Почему? На часы, на крест нательный -
квитанция, это как обычно, хотя о кресте поспорил, первый
спор. "Мне в камере нужен!" Не отдают: металл! Но вещи
мягкие, по рубчикам промятые, без железки запрятанной и без
железного крючочка - почему вещи не отдают?? Ответ: в
дезинфекцию. А перечень - пожалуйста, до наглазника
самодельного, всё указано. Раньше так не бывало.

Страницы: (394) :  <<  ... 285286287288289290291292293294295296297298299300 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Белардо

Вот он -- персоною своей!

Рикаредо

Ну крестничек--хорош, злодей!

Альдемаро

Хорош и крестный--не в обиду!

Рикаредо

Я потерял тебя из виду
Среди людей и лошадей.

Альдемаро

Я тоже прямо растерялся
И потерялся...

Рикаредо

Отчего
Ты, покидая торжество,
Найти меня не постарался?

Альдемаро

Я там такое увидал,
Что сам себя я потерял.
Но что же было на гулянье!

Рикаредо

Чего там не было! Всего
Не расскажу: не хватит краски.

Альдемаро

Но все ж?

Рикаредо

Турнир, призы и маски...

Альдемаро

Приезжих много?

Рикаредо

Большинство!

Альдемаро

Да кто ж там был?

Рикаредо

Ну что же, слушай!
Первый--славный Альдемаро!
Он, конечно, первый приз
Присудил сестре невесты,
Обаятельной Флореле,
Затмевающей все звезды.
О Флорела! Вся в цвету,
Мир красой обогащает
И плоды своей весны
Щедро жизни обещает.
Но, однако, по порядку:
Стали рыцари съезжаться,
Чтоб принять участье в играх,
Позаимствовав у птиц
Оперенье для уборов,
Для нарядов же--богатство
Своего воображенья.
Первый был--сын коннетабля:
Гордо въехал он на кровном
Андалусском скакуне,
И чепрак его венгерский
Вышит был узорной сетью
Перламутровых гвоздик
И серебряных скелетов.
Свой девиз толпе он кинул:
"Те плоды мне даст надежда,
Что растут на этом поле".
Представляется он судьям,
И они, в шатер вернувшись,
Присуждают безусловно
Нить жемчужную ему.
Председатель согласился.
Но вступает граф Лерина,
Всех затмив своим искусством.
Чудный конь! И чудный всадник!
Поднимает руку быстро
И одним рывком копья
Сразу он кольцо срывает,
Задевает два других...
Приз ему уж предназначен,
Вдруг--теряет шпору он!
Так пришпоривал усердно,
Что ремень блестящий лопнул
И к ногам коня упала
Шпора посреди дороги...

Вега Карпио, Лопе Феликс де (Vega Carpio, Lope Felix de)   
«Учитель танцев»