Бодался теленок с дубом

И такова была инерция уже сдвинутого и покатившегося
камня, что сам советник Хрущёва ничего не мог исправить и
остановить!
Это попробовал сделать Аджубей: не остановить качение,
но хоть перенаправить. Может быть - под давлением
ортодоксов-благомыслов, которые хотели всё же по-своему в
первый раз представить историю лагерей (себя - как главных
страдальцев и главных героев); но скорее - мельче того:
просто перехватить инициативу ("вставить фитиля"), обскакать
Твардовского уже после трудного пути и выхватить приз
первым. На редакционном сборе "Известий" гневался Аджубей,
что не его газета "открывает" важную тему. Кто-то вспомнил,
что был такой рассказик из Читы, но "непроходимый", и его
отвергли. Кинулись по корзинам - уничтожен рассказ.
Запросили Г. Шелеста, и тот из Читы срочно по телефону
передал свой "Самородок". В праздничном номере "Известий"
его и напечатали - напечатали с бесстыжей "простотой", без
всякого даже восклицательного знака, ну будто рассказы из
лагерной жизни сорок лет уже печатаются в наших газетах и
настряли всем. Твардовский очень тогда расстроился и
обиделся на Аджубея. А я думаю - ничего им "Самородок" не
дал: неотвратимо катился наш камень и именно в т_а_к_о_м
виде суждено было русским читателям впервые увидеть контуры
лагеря.
Уже осознав победу, Твардовский, как предусмотрительный
наторелый редактор, заглядывал дальше, и в те же ноябрьские
праздники прислал мне большое письмо:
"...Хотел бы вам сказать по праву возраста и
литературного опыта. Уже сейчас столько людей домогалось у
нас в редакции вашего адреса, столько интереса к вам,
подогретого порой и внелитературными импульсами. А что
будет, когда вещь появится в печати?.. Будет всё то, что
называется славой... Речь я веду к тому, чтобы подчеркнуть
мою надежду на ваше спокойствие, выдержку, на высокое
чувство собственного достоинства... Вы прошли многие
испытания, и трудно мне представить в вас нестойкость перед
этим испытанием... наоборот, порой казалось, что не
чрезмерна ли уже ваша несуетность, почти безразличие... Мне,
вместе с моими товарищами по редакции..., пережившему
настоящий праздник победы, торжества в день, когда я узнал,
что "всё хорошо", - мне показалась чуть-чуть огорчительной
та сдержанность, с которой вы отозвались на мою телеграмму-
поздравление, то словечко "приятно", которое в данном случае
было, простите, просто обидным для меня... Но теперь я
взываю как раз к вашей сдержанности и несуетности - да
укрепятся они и останутся неизменными спутниками вашего
дальнейшего труда... К вам будут лезть с настырными
просьбами "дать что-нибудь", отрывок, кусочек, будут
предлагать договоры, деньги.

Страницы: (394) :  <<  ... 26272829303132333435363738394041 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...


С природой сложно совладать,
Подходит смерти срок.
Ему враги решили дать
Убийственный урок.


Стальной косой в один прием
Был сбит бедняга с ног,
Веревкой туго скручен он,
Положен на возок.


По хрупкой старческой спине
Цепами стали бить
И, мучая его вдвойне,
По воздуху кружить.


В колодец! В глубь его. На дно!
Где воздух не вдохнуть.
Ты, Джон Ячменное Зерно,
Там должен утонуть.


Не тонет! Подняли и вот,
Мученья чтоб продлить,
Дубиной стали бить в живот
И по полу возить.


Избитого и без оков
Отправили в костер,
А мельник между жерновов
Его в ничто растер.


И вот из сердца Джона кровь
Мы пьем за кругом круг.
И веселит нас вновь и вновь
Тяжелых кружек стук.


Да! Джон Ячменное Зерно
Был смелый молодец.
Из крови Джона нам дано
Брать храбрость для сердец...

Бёрнс Роберт (Burns Robert)   
«Джон ячменное зерно»