Бодался теленок с дубом

Н. КОСЫГИНУ

Препровождаю Вам копию моего письма министру
госбезопасности. За все перечисленные беззакония я считаю
его ответственным лично. Если правительство СССР не
разделяет этих действий министра Андропова, я жду
расследования.

А Солженицын
13 августа 1971 г


[19]

Есть много способов убить поэта.
Для Твардовского было избрано: отнять его детище - его
страсть - его журнал.
Мало было шестнадцатилетних унижений, смиренно сносимых
этим богатырём, - только бы продержался журнал, только бы не
прервалась литература, только бы печатались люди и читали
люди. Мало! - и добавили жжение от разгона, от разгрома, от
несправедливости. Это жжение прожгло его в полгода, через
полгода он уже был смертельно болен и только по привычной
выносливости жил до сих пор - до последнего часа в сознании.
В страдании.
Т_р_е_т_и_й день. Над гробом портрет, где покойному близ
сорока и желанно-горькими тяготами журнала ещё не борождён
лоб, и во всё сиянье - та детски-озарённая доверчивость,
которую пронёс он черезо всю жизнь, и даже к обречённому она
возвращалась к нему.
Под лучшую музыку несут венки, несут венки... "От
советских воинов"... Достойно. Помню, как на фронте солдаты
все сплошь отличали чудо чистозвонного "Тёркина" от прочих
военных книг. Но помним и: как армейским библиотекам
запретили подписываться на "Новый мир". И совсем недавно за
голубенькую книжку в казарме тягали на допрос.
А вот вся нечётная дюжина Секретариата вывалила на
сцену. В почётном карауле те самые мёртво-обрюзгшие, кто с
улюлюканьем травили его. Это давно у нас так, это - с
Пушкина: именно в руки недругов попадает умерший поэт. И
расторопно распоряжаются телом, вывёртываются в бойких
речах.
Обстали гроб каменной группой и думают - отгородили.
Разогнали наш единственный журнал и думают - победили.
Надо совсем не знать, не понимать последнего века
русской истории, чтобы видеть в этом свою победу, а не
просчёт непоправимый.
Безумные! Когда раздадутся голоса молодые, резкие - вы
ещё как пожалеете, что с вами нет этого терпеливого критика,
чей мягкий увещательный голос слышали все. Вам впору будет
землю руками разгребать, чтобы Трифоныча вернуть. Да поздно.

А. Солженицын
к девятому дню
(27 декабря 1971)


[20]

Москва, 22 октября 1971

ШВЕДСКАЯ АКАДЕМИЯ, г. КАРЛУ РАГНАРУ ГИРОВУ
НОБЕЛЕВСКИЙ ФОНД, г. НИЛЬСУ К. СТОЛЕ

Многоуважаемые господа!
Получил Ваше "Сообщение для прессы" от 7.10.71,
благодарю.
Действительно, в прошлом году посол г. Ярринг в числе
других вариантов предлагал передать мне Нобелевский диплом и
медаль в шведском посольстве в Москве.

Страницы: (394) :  <<  ... 348349350351352353354355356357358359360361362363 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Прощай, белый свет!
30-го июля. Послали меня в санаторий "Здоровый дух" на курорт.
Получил
на 2000 верст подъемные и бесплатный билет жесткого класса с тюфяком.
1-го августа... и с клопами. Еду, очень красивые виды. Клопы
величиной
с тараканов.
3-го августа. Приехал в Сибирь. Очень красивая. На лошадях
ехал в
сторону немного - 293 версты. Кумыс.
6-го августа. Вот тебе и кумыс! Они говорят, что это ошибка.
Никакого
туберкулеза у вас нет. Опять снимок делали. Видел свою почку.
Страшно
противная.
8-го августа. И потому я сейчас записываю в Ростове-на-Дону.
Очень
красивый город. Еду в здравницу "Солнечный дар" в Кисловодск.
12-го августа. Кисловодск. И ничего подобного. Почка тут ни
при чем.
Говорят: какой черт вас заслал сюда?!
15-го августа. Я пишу на пароходе, якобы с наследственным
сифилисом, и
еду в Крым (в скрытой форме). Меня рвет, вследствие качки.
Будь оно
проклято, такое лечение!
22-го августа. Ялта, превосходный город, если б только не
медицина!
Загадочная наука. Здесь у меня глисты нашли и аппендицит в скрытой
форме. Я
еду в Липецк Тамбовской губернии. Прощай, водная стихия Черного моря!
25-го августа. В Липецке все удивляются. Доктор очень
симпатичный.
Насчет глистов сказал так:
- Сами они глисты!
Подвел меня к окошку, посмотрел в глаза и заявил:
- У вас порок сердца.
Я уж так привык, что я весь гнилой, что даже и не
испугался. Прямо
спрашиваю: куда ехать?
Оказывается, в Боржом.
Здравствуй, Кавказ!
1-го сентября. В Боржоме даже не позволили вещи распаковать.
Мы,
говорят, ревматиков не принимаем.
Вот уж я и ревматиком стал! Недолго, недолго мне жить на
белом свете!
Уезжаю опять в Сибирь на...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Летучий голландец»