Бодался теленок с дубом

.. Недорогой способ нашли они
показать меня Европе (да и какая там Европа собралась под
крыльями Вигорелли!): в составе делегации, конечно единой во
мнении, - а всякий выступ из общего мнения будет не только
изменой родине, но ещё и предательством родного "Нового
мира". Сказать, что действительно думаешь - невозможно. И
рано. А ехать мартышкой - позор. Отклоня уже столько
западных корреспондентов, должен был я свою линию вытягивать
и дальше.
- Зря вы хлопотали, Александр Трифоныч. Меня совсем туда
не влечёт ехать, да и несручно: я недавно из Ленинграда, я
так мотаться не привык.
Вот тут и шла между нами грань, не перейдённая за все
годы нашей литературной близости: никогда мы по-настоящему
не могли понять и принять, что думает другой.
(По скрытости моей работы и моих целей он особенно не
мог понять меня.)
А. Т. обиделся. (Всю обиду он выказывал обычно не враз,
но потом в жизни возвращался и возвращался к ней многажды.
Как, впрочем, и я.)
- Моя задача была - отстоять справедливость. А вы можете
и отказаться, если хотите. Но в интересах советской
литературы вы должны там быть.
Да ведь я ей не присягал.
Случился тут и Виктор Некрасов, недавно ошельмованный на
мартовской "встрече" и уже несколько месяцев под партийным
следствием в Киеве - и он, он тоже убеждал меня... ехать!
Вот и ему ещё было столько непонятно, и нельзя объяснить...
Дружный внутренний порыв влёк их обоих в ресторан, а мне
было легче околеть, чем переступить тот порог. Никак не
решив, мы потянулись сперва на Страстной бульвар. Тут
заметил я, как неумело и боязливо переходил А. Т. проезжую
часть улицы ("Ведь эти московские перекрёстки такие
опасные"). Да ведь он отвык передвигаться по улицам иначе,
как в автомобиле... И седоку автомобильному нельзя, нельзя
понять пешехода, даже и на симпозиуме. Стал А. Т. говорить,
что симпозиум, конечно, будет пустой: нет романов, о которых
хотелось бы спорить; и вообще романа сейчас нет; и "в наше
время роман даже вряд ли возможен". (Уже начат был "Раковый
корпус", уже год, как закончен был "Круг", но не знал я, в
каком виде посметь предложить его Твардовскому. И вот так,
со связанными руками и заткнутым ртом должен буду я сидеть
на симпозиуме и слушать сорокоусто: умер роман! изжит роман!
не может быть романа!..)
Грустно говорил А. Т. и о том, что на Западе хорошо его
знают как прогрессивного издателя, но не знают как поэта.
"Конечно, ведь у меня же - мерный стих и есть содержание..."
(Да нет, не в модерне дело, но как перевести русскость
склада, крестьяность, земляность лучших стихов А. Т.?)
"Правда, мои "Печники" обошли всю Европу" - утешался он.
Всё складывалось горько, и партийное следствие в Киеве,
и упрямство моё туда же - и вырвались они от меня и пошли
пить лимонад.

Страницы: (394) :  <<  ... 44454647484950515253545556575859 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... – Данте говорит о
“Никомаховой этике Аристотеля. [c.142]
Вернуться к тексту
5 Старость, уже защищенная Цицероном. – Данте подразумевает известное сочинение
Цицерона “О старости”. Данте говорит в “Монархии” о философских проблемах и
государственном устройстве человечества с иных позиций, чем в “Пире”. В
“Монархии” нет и следов прежней неуверенности в себе начинающего автора. Данте
более не сидит “у ног мудрецов”, не подбирает “крохи с трапезы знания”. Он смело
выражает свои мысли как творец нового, не желающий повторять то, что уже сказали
Аристотель, Цицерон, Евклид. Понятие о светском всемирном государстве не было
доступно всем, утверждает он, “поскольку оно не имеет непосредственного
отношения к житейской выгоде”. С гордостью гуманиста Данте начинает свой
трактат, “чтобы первому стяжать пальму победы в столь великом состязании и явить
истины, не исследованные другими”, Так в творчестве его появляется мотив об
увенчании поэта и мыслителя, который с такой силой прозвучит в “Божественной
Комедии”. [c.142]
Вернуться к тексту
6 Который все подает в изобилии, никого не упрекая. – Соборное послание апостола
Иакова (1, 5). [c.142]
Вернуться к тексту
7 Итак, прежде всего надлежит рассмотреть, что называется светской монархией и в
чем ее целеустремление. – В латинском оригинале “Туро ut dicam et secundum
intentionem”. Выражение “typo dicere” принадлежит Аристотелю. В комментариях
(например, к “Метафизике”, VII) Фома Аквинский объясняет это выражение
“иносказательно”. Таким образом, следует перевести всю фразу так:
“Иносказательно при помощи уподоблений и примеров, общих и приблизительных, а не
строго научных” (Б. Нарди). [c.142]
Вернуться к тексту
8 Стало быть, если существует нечто, что является универсальной целью
гражданственности [c.142] человеческого рода. – Ср. “Пир”, IV, I, где высказана
та же мысль. Данте считает, что, кроме целей, которые преследуют отдельные
поселения, города, государства, должна существовать общая для всего человечества
цель. Эта общая единая цель – единое всемирное государство, которое обеспечит
всем людям на земле справедливость и прекратит войны и междоусобицы...

Данте Алигьери (Dante Alighieri)   
«Монархия (Комментарии)»