Бодался теленок с дубом

Весной пришла пора Твардовскому читать
мой роман. Но как на время чтения оторвать его от главных
противосоветчиков и прежде всего - от Дементьева? Мне нужно
было, чтоб над романом сформировалось собственное мнение А.
Т. Я сказал:
- Александр Трифоныч! Роман готов. Но что значит для
писателя отдать в редакцию роман, если всего за жизнь
думаешь сделать их только два? Всё равно, что сына женить.
На такую свадьбу уж приезжайте ко мне в Рязань.
И он согласился, даже с удовольствием. Кажется,
уникальный случай в его редакторской жизни.
В Рязани, как раз в пасхальную ночь (но А. Т. вряд ли
памятовал её) мы встретили его как могли пышно - на
собственном "москвиче". Однако он поёживался, влезая в этот
маленький (для его фигуры взаправду маленький) автомобиль:
по своему положению он не привык ездить ниже "волги". Он и
приехал-то простым пассажиром местного поезда и билет взял
сам в Круглой башне, не через депутатскую комнату - может
быть со смоленских юношеских времён так не ездил.
За первым же ужином А. Т. тактично предварял меня, что у
каждого писателя бывают неудачные вещи, надо это
воспринимать спокойно. Со следующего утра он начал читать не
очень захваченно, но от завтрака до обеда разошёлся, курить
забывал, читал, почти подпрыгивая.
Я заходил к нему как бы ненароком, сверяя его настроение
с номером главы. Он вставал от стола: "Здорово!" и тут же
подправлялся: "Я ничего не говорю!" (то есть, не обещает
такой окончательной оценки). Как я понимаю работу, ему нужно
было быть трезвым до её конца, но гостеприимство требовало
поставить к обеду и коньяк, и водку. От этого он быстро
потерял выдержку, глаза его стали бешеноватые, белые, и
вырывалась из него потребность громко выговариваться. Он
захотел пройти на почту, звонить в Москву (обговаривалась у
него с женой покупка новой дачи); до почты было четыреста
метров, а шли мы туда и обратно два часа: А. Т.

Страницы: (394) :  <<  ... 48495051525354555657585960616263 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Но тут, думая о шляпе,
увидел я необыкновенную елку. Росла она, конечно, в тени, и оттого сучья у
нее когда-то были опущены вниз. Теперь же, после выборочной рубки, она
очутилась на свету, и каждый сук ее стал расти кверху. Наверно, и нижние
суки со временем поднялись бы, но ветки эти, соприкоснувшись с землей,
выпустили корешки и прицепились... Так под елкой с поднятыми вверх сучьями
внизу получился хороший шалашик. Нарубив лапнику, я уплотнил его, сделал
вход, устелил внизу сиденье. И только уселся, чтобы начать новую беседу с
дождем, как вижу, против меня совсем близко пылает большое дерево. Быстро
схватил я с шалашика лапник, собрал его в веник и, стегая по горящему месту,
мало-помалу пожар затушил раньше, чем пламя пережгло кору дерева кругом и
тем сделало бы невозможным движение сока.
Вокруг дерева место не было обожжено костром, коров тут не пасли, и не
могло быть подпасков, на которых все валят вину за пожары. Вспомнив свои
детские разбойничьи годы, я сообразил, что смолу на дереве поджег скорей
всего какой-нибудь мальчишка из озорства, из любопытства поглядеть, как
будет гореть смола. Спустившись в свои детские годы, я представил себе, до
чего же это приятно взять чиркнуть спичкой и поджечь дерево.
Мне стало ясно, что вредитель, когда загорелась смола, вдруг увидел
меня и скрылся тут же где-нибудь в ближайших кустах. Тогда, сделав вид,
будто я продолжаю свой путь, посвистывая, удалился я с места пожара и,
сделав несколько десятков шагов вдоль просеки, прыгнул в кусты и возвратился
на старое место и тоже затаился.
Недолго пришлось мне ждать разбойника. Из куста вышел белокурый мальчик
лет семи-восьми, с рыжеватым солнечным запеком, смелыми, открытыми глазами,
полуголый и с отличным сложением. Он враждебно поглядел в сторону просеки,
куда я ушел, поднял еловую шишку и, желая пустить ее в меня, так
размахнулся, что перевернулся даже вокруг себя. Это его не смутило;
напротив, он, как настоящий хозяин лесов, заложил обе руки в карманы, стал
разглядывать место пожара и сказал:
- Выходи, Зина, он ушел!
Вышла девочка, чуть постарше, чуть повыше и с большой корзиной в руке...

Пришвин Михаил Михайлович   
«Лесной хозяин»