Бодался теленок с дубом

поминутно
останавливался, загораживая тротуар, и как я ни понуждал его
идти или говорить тише, он громко выговаривался: что человек
никому ничего н_е д_о_л_ж_е_н; что "начальство трогательно
любит само себя"; о маршале Коневе*, который в виде
похвалы сказал Твардовскому, что сделал бы его из
полковника запаса генерал-майором; и о таинственности
московской комиссии по прописке, решающей, кому жить,
кому не жить; и о тайных местах (острова в Северном
море) тайной ссылки инвалидов войны (от первого
Твардовского я это слышал, не сомневаюсь в достоверности;
умонепостигаемо для всех, кроме советских: этих бывших
героев и эти жертвы, принесшие нам победу, выбросить
вон, чтоб своими обрубками не портили стройного вида
советской жизни, да не требовали слишком горласто прав
своих); и о том, как Брежнев стал "жертвой культа"
(пострадал от Сталина за то, что в Кишинёве общественный
городской сад забирал себе под резиденцию); и о том, что
несправедливо оплачиваются сборники стихов - массовые
меньше, чем немассовые (мне пришлось замечать, что он вникал
в расчёты и вычеты по своим изданиям, похвалив издание,
добавлял "да и деньги немалые", но это было не жадно, а с
добродушной гордостью труженика, как крестьянин возвращается
с базара), и о Булгакове ("блестящий, лёгкий"), и о Леонове
("его раздул, непомерно возвысил Горький"), о Маяковском
("остроумие - плоское, не национален, хотя изощрялся в
церковнославянских вывертах, не заслуживает площади рядом с
Пушкинской").

[* Я видел его в редакции в штатском. Это был туповатый
средний колхозный бригадир...]

В этот вечер я пытался ему объяснить, что один его
заместитель ничтожен, а другой враждебен его начинаниям,
лицо совсем из иного лагеря. А. Т. во всём не соглашался
"Дементьев сильно эволюционировал за десять лет." - "Да где
ж эволюционировал, если с пеной у рта бился против Ивана
Денисовича!" - "Он ушиблен очень." Но вообще-то высказал А.
Т., что мечтает иметь "первое лицо" в редакции - такого
знающего и решительного заместителя, который безошибочно
управлялся бы и сам. (Это будущее "первое лицо" уже состояло
в редакции и уже возвышалось - Лакшин.)
Второй день чтения проходил насквозь в коньячном
сопровождении, а когда мы пытались сдерживать, А. Т. сам
настаивал на "стопце". Кончал день он опять с
беловозбуждёнными глазами.
- Нет, не могли ж вы испортить роман во второй половине!
- высказывал он с надеждой и страхом после 64-й главы.
- Нет, теперь, в конце, вы уже никак не сможете его
испортить!
Ещё после какой-то:
- Вы - ужасный человек. Если бы я пришёл к власти - я бы
вас посадил!
- Так Алексан Трифоныч, это меня ждёт и при других
вариантах.

Страницы: (394) :  <<  ... 49505152535455565758596061626364 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...



Критику

С шелковичных червей соберет ли кто медь,
Или шелк у пчелы золотистой?
Чувство злобы во мне так же скоро блеснет,
Как под вьюгою ландыш душистый.

Лицемеров, ханжей всей душой ненавидеть,
Или тех, кто поносит бесчестно;
Равным чувством легко им тебе отплатить,
Им воздушность моя неизвестна.

Иль раба отыщи, что в богатство влюблен,
Предсказать я вам дружбу сумею;
Но притворщик скорей будет правдой пленен,
Чем подвигнут я злобой твоею.

То, что чувствую я, невозможно дробить,
Никого не хочу я обидеть;
Ненавижу в тебе, что не можешь любить, -
Как могу я тебя ненавидеть?


Минувшие дни

I

Как тень дорогая умершего друга,
Минувшие дни
Приходят к нам с лаской в минуты досуга;
Надежд невозвратных в них блещут огни.
Любви обманувшей, мечты невозможной;
Как смутные призраки, с лаской тревожной
Приходят к нам прошлого дни.

II

Как сны золотые пленительной ночи,
Минувшие дни
На миг лишь один устремляют к нам очи,
И так же, как сны, нам отрадны они.
В них самая мука нежнее, чем счастье;
Как солнечный свет после мрака ненастья,
Нам дороги прошлые дни.

III

Приходите к нам из пучины забвенья,
Минувшие дни...

Бальмонт Константин Дмитриевич   
«Переводы Шелли. Стихотворения»