Бодался теленок с дубом

А. Т. ответил им с достоинством: "Не я его
сделал лауреатом, и депутатом, и борцом за мир. Я вообще не
его поклонник. Но раз уж он и лауреат, и депутат, и всемирно
известен, и за 70 лет - значит, надо печатать, что б он ни
написал".
Из-за глав моего романа раздражение ещё усилилось.
Лебедев объявил их клеветой на советский строй. А. Т.
попросил объяснений. Лебедев ответил единственным примером:
"Разве наши министерства работали ночами? Да ещё так - в
шашки играют..."*. И посоветовал: "Спрячьте роман подальше,
чтобы никто не видел". А. Т. ответил твёрдо: "Владимир
Семёнович, я вас не узнаю. Ещё недавно как мы с вами
относились к подобным рецензиям и рецензентам?" Лебедев:
"Ах, если бы вы знали, кто недоволен теперь и жалеет, что
"Иван Денисович" был напечатан!"

[* Совсем недавно мне сказали, что Лебедев был -
чекистом. По расчёту времени - при Сталине. Тогда, конечно,
не в шашки они играли.]

(Из других источников, достоверно: Н. П. Хрущёва
жаловалась одному генералу-пенсионеру: "Ах, если бы вы
знали, как нам досталось за Солженицына! Нет уж, больше
вмешиваться не будем!")
Да и то сказать, не проходит чудо дважды по одной
тропочке. Попрекать ли Лебедева, что он отшатнулся? Не
удивиться ли верней, как он первый-то раз смелость нашёл*?

[* После свержения Хрущёва Лебедев, по новой круговой
поруке верхов только должность потерял, но не свергнут был
из знатности и не впал в нищету. К. И. Чуковский встречал
его в 1965 году в барвихском санатории. Бывший "ближний
боярин" писал какие-то мемуары и говорил Чуковскому, что
опровергает все мои неточности о сталинском быте (заели-таки
его мои главы.) Ещё с новым 1966 годом он меня поздравил
письмом - и это поразило меня, так как я был на краю ареста
(а может быть он не знал). До него дошли слухи, что мы
поссорились с Твардовским, и он призывал меня к примирению.
Мне было очень тошно в то время, и я не оценил может быть
самого бескорыстного душевного движения его. А потом и с
Твардовским у меня целый почти год касаний не было. Недавно
же я узнал: именно в тот год, 1966-й, Лебедев умер, S не
старше лет пятидесяти. На похороны бывшего всесильного
советника не пришел никто из ЦК, никто из партии, никто из
литературы - один Твардовский. Представляю его дюжую
широкоспинную фигуру, понурившуюся над гробом маленького
Лебедева.]

На том и кончилось пока "движение" "Круга". Правда, ещё
в проспекте на 1965 год Твардовский посмел объявить, что я
"работаю над большим романом для журнала".
Я хотел молчать и писать, я хотел воздержаться от
всякого елозения моих вещей - и сам же не выдерживал. Потому
что трудно сообразить истинный смысл обстановки и свою
верную линию: а вдруг я что-то упускаю? Так по нескольким
театрам протаскал я "Свет, который в тебе", но не имела та
пьеса успеха у режиссеров.

Страницы: (394) :  <<  ... 58596061626364656667686970717273 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
- Да кто вы такой, черт подери? - крикнул он.
- Губернатор и главный судья, - был ответ, произнесенный голосом
тихим и кротким.
При этих словах высокий широкоплечий человек разразился резким
невеселым смехом, более походившим на истерические всхлипывания. И он и
капитан изумленно и недоверчиво уставились на Мак-Коя. Непостижимо, как
этот босоногий оборванец может занимать столь высокий пост. Под
расстегнутой бумажной рубахой виднелась заросшая седыми волосами грудь,
нижнего белья явно не было. Из-под полей выгоревшей соломенной шляпы
выбивались растрепанные седые космы. На грудь спускалась спутанная борода,
придававшая ему сходство с патриархом. Два шиллинга - вот красная цена,
которую дали бы за его одежду в любой лавке старьевщика.
- Вы случайно не родственник Мак-Коя с брига "Баунти"? - спросил
капитан.
- Он мой прадед.
- Да ну! - начал было капитан, но тут же осекся. - Меня зовут
Девенпорт, а это мистер Кониг - мой старший помощник.
Они пожали друг другу руки.
- А теперь перейдем к делу, - торопливо, словно подгоняемый
неотложной необходимостью, заговорил капитан. - Зерно начало гореть больше
двух недель назад. Каждую секунду огонь может вырваться из трюма, и шхуна
полетит к чертям. Вот почему я взял курс на Питкэрн. Я хочу выброситься на
берег или затопить шхуну, чтобы спасти хотя бы корпус.
- В таком случае вы совершили ошибку, капитан, - заметил Мак-Кой. -
Надо было идти на Мангареву. Там прекрасная отмель, а вода в лагуне
спокойная, как в мельничной запруде.
- Но ведь мы пришли не в Мангареву, а сюда, не так ли? - раздраженно
сказал старший помощник. - Мы уже здесь, и надо что-нибудь придумать.
Губернатор добродушно покачал головой.
- Здесь вы ничего не придумаете. У Питкэрна нет ни отмели, ни даже
якорной стоянки.
- Вздор! - воскликнул старший помощник. - Вздор! - повторил он
громче, заметив, что капитан делает ему знаки не горячиться...

Джек Лондон (Jack London)   
«Рассказы южного моря - Потомок Мак-Коя»