В круге первом (т.1)

Но очень важно в новогодний вечер, когда
вольные служащие института уедут в Москву веселиться, дать разрядку и здесь.
Ему известно было, что предпраздничные вечера -- самые тяжЈлые для
заключЈнных, кто-нибудь может решиться на поступок отчаянный, бессмысленный.
И он звонил вчера в Тюремное Управление, которому непосредственно {217}
подчинялся, и согласовывал Јлку. В инструкциях написано было, что
запрещаются музыкальные инструменты, но о Јлках нигде ничего не нашли, и
потому согласия не дали, но и прямого запрета не наложили. Долгая
безупречная служба придавала устойчивость и уверенность действиям
подполковника Климентьева. И ещЈ вечером, на эскалаторе метро, по дороге
домой, Климентьев решил -- ладно, пусть Јлка будет!
И, входя в вагон метро, он с удовольствием думал о себе, что ведь по
сути он же умный деловой человек, не канцелярская пробка, и даже добрый
человек, а заключЈнные никогда этого не оценят и никогда не узнают, кто не
хотел разрешить им Јлку, а кто разрешил.
Но самому Климентьеву почему-то хорошо стало от принятого решения. Он
не спешил втолкнуться в вагон с другими москвичами, зашЈл последний перед
смыком дверей и не старался захватить место, а взялся за столбик и смотрел
на своЈ мужественное неясно-отсвечивающее изображение в зеркальном стекле,
за которым проносилась чернота туннеля и бесконечные трубы с кабелем. Потом
он перевЈл взгляд на молодую женщину, сидящую подле него. Она была одета
старательно, но недорого: в чЈрной шубе из искусственного каракуля и в такой
же шапочке. На коленях у неЈ лежал туго набитый портфель. Климентьев
посмотрел на неЈ и подумал, что у неЈ приятное лицо, только утомлЈнное, и
необычный для молодых женщин взгляд, лишЈнный интереса к окружающему.
Как раз в этот момент женщина взглянула в его сторону, и они смотрели
друг на друга столько, сколько без выражения задерживаются взгляды случайных
попутчиков. И за это время глаза женщины насторожились, как будто тревожный
неуверенный вопрос промелькнул в них. Климентьев, памятливый по своей
профессии на лица, при этом узнал женщину и не успел во взгляде скрыть, что
узнал, она же заметила его колебание и, видно, утвердилась в догадке.
Это была жена заключЈнного Нержина, Климентьев видел еЈ на свиданиях в
Таганке.
Она нахмурилась, отвела глаза и опять взглянула на Климентьева. Он уже
смотрел в туннель, но уголком глаза чувствовал, как она смотрит. И тотчас
она решительно {218} встала и подвинулась к нему, так что он был вынужден
опять на неЈ обернуться.
Она встала решительно, но, встав, всю эту решительность потеряла.
Потеряла всю независимость самостоятельной молодой женщины, едущей в метро,
и так это выглядело, будто она со своим тяжЈлым портфелем собиралась
уступить место подполковнику.

Страницы: (281) :  <<  ... 139140141142143144145146147148149150151152153154 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... А сверху сеет и
сеет, и стынут кости. Да разве я мог бы поверить, что в середине серенького
кислого сентября человек может мерзнуть в поле, как в лютую зиму?! Ан,
оказывается, может. И пока умираешь медленною смертью, валишь одно и то же,
одно. Справа горбатое обглоданное поле, слева чахлый перелесок, а возле него
серые драные избы, штук пять и шесть. И кажется, что в них нет ни одной
живой души. Молчание, молчание кругом".
Чемодан наконец поддался. Возница налег на него животом и выпихнул его
прямо на меня. Я хотел удержать его за ремень, но рука отказалась работать,
и распухший, осточертевший мой спутник с книжками и всяким барахлом
плюхнулся прямо на траву, шарахнув меня по ногам.
- Эх ты, Госпо... - начал возница испуганно, но я никаких претензий не
предчявлял - ноги у меня были все равно хоть выбрось их.
- Эй, кто тут? Эй! - закричал возница и захлопал руками, как петух
крыльями. - Эй, доктора привез!
Тут в темных стеклах фельдшерского домика показались лица, прилипли к
ним, хлопнула дверь, и вот я увидел, как заковылял по траве ко мне человек в
рваненьком пальтишке и сапожишках. Он почтительно и торопливо снял картуз,
подбежал на два шага ко мне, почему-то улыбнулся стыдливо и хриплым голоском
приветствовал меня:
- Здравствуйте, товарищ доктор.
- Кто вы такой? - спросил я.
- Егорыч я, - отрекомендовался человек, - сторож здешний. Уж мы вас
ждем, ждем...
И тут же он ухватился за чемодан, вскинул его на плечо и понес. Я
захромал за ним, безуспешно пытаясь всунуть руку в карман брюк, чтобы вынуть
портмоне.
Человеку, в сущности, очень немного нужно. И прежде всего ему нужен
огонь. Направляясь в мурьевскую глушь, я, помнится, еще в Москве давал себе
слово держать себя солидно. Мой юный вид отравлял мне существование на
первых шагах. Каждому приходилось представляться:
- Доктор такой-то.
И каждый обязательно поднимал брови и спрашивал:
- Неужели? А я-то думал, что вы еще студент.
- Нет, я кончил, - хмуро отвечал я и думал "очки мне нужно завести, вот
что"...

Булгаков Михаил Афанасьевич   
«Записки юного врача»