В круге первом (т.1)

В старое здание
подмосковной семинарии, загодя обнесенное колючей проволокой, привезли
полтора десятка зэков, вызванных из лагерей. Те времена, называемые теперь
на шарашке крыловскими, вспоминались ныне как пасторальный век. Тогда можно
было громко включать Би-Би-Си в тюремном общежитии (его и глушить ещЈ не
умели); вечерами самочинно гулять по зоне, лежать в росеющей траве,
противоуставно не скошенной (траву полагается скашивать наголо, чтобы зэки
не подползали к проволоке); и следить хоть за вечными звЈздами, хоть за
бренным вспотевшим старшиной МВД Жвакуном, как он во время ночного дежурства
ворует с ремонта здания брЈвна и катает их под колючую проволоку домой на
дрова.
Шарашка тогда ещЈ не знала, что ей нужно научно исследовать, и
занималась распаковкой многочисленных ящиков, притянутых тремя
железнодорожными составами из Германии; захватывала удобные немецкие стулья
и столы; сортировала устаревшую и доставленную битой аппаратуру по
телефонии, ультра-коротким радиоволнам, акустике; выясняла, что лучшую
аппаратуру и новейшую документацию немцы успели растащить или уничтожить,
пока капитан МВД, посланный передислоцировать фирму "Лоренц", хорошо
понимавший в мебели, но не в радио и не в немецком языке, выискивал под
Берлином гарнитуры для московских квартир начальства и своей.
С тех пор траву давно скосили, двери на прогулку открывали только по
звонку, шарашку передали из ведомства Берии в ведомство Абакумова и
заставили заниматься секретной телефонией. Тему эту надеялись решить в год,
но она уже тянулась два года, расширялась, запутывалась, захватывала всЈ
новые и новые смежные вопросы, и здесь, на столах Рубина и Нержина
докатилась вот до распознания голосов по телефону, до выяснения -- что
делает голос человека неповторимым.
Никто, кажется, не занимался подобной работой до них. Во всяком случае,
они не напали ни на чьи труды. Времени на эту работу им отпустили полгода,
потом ещЈ полгода, но они не очень продвинулись, и теперь сроки сильно
подпирали.
Ощущая это неприятное давление работы, Рубин по- {34} жаловался всЈ так
же через плечо:
-- Что-то у меня сегодня абсолютно нет рабочего настроения...
-- Поразительно, -- буркнул Нержин. -- Кажется, ты воевал только четыре
года, не сидишь ещЈ и пяти полных? И уже устал? Добивайся путЈвки в Крым.
Помолчали.
-- Ты -- своим занят? -- тихо спросил Рубин.
-- У-гм.
-- А кто же будет заниматься голосами?
-- Я, признаться, рассчитывал на тебя.
-- Какое совпадение. А я рассчитывал на тебя.
-- У тебя нет совести. Сколько ты под эту марку перебрал литературы из
Ленинки? Речи знаменитых адвокатов. Мемуары Кони. "Работу актЈра над собой".
И наконец, уже совсем потеряв стыд.

Страницы: (281) :  <<  ... 10111213141516171819202122232425 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Чеснок -- яблочку
Неровня.
Аю-раюшки
Раевна.

Речка -- зыбь,
Речка -- рябь,
Рукой -- рыбоньки
Не лапь...

Не то на кривь,
Не то на бок,
Раю-радужный
Кораблик.

Речка -- хлип,
Рыбка -- плеск.
От всей рыбоньки --
Лишь хвост.

Уж и странствьице --
Любота для глаз!
Шемаханские
Паруса у нас!

(Что за дурость-така-соплячество
Башкой русою в юбки прятаться?)

Райской слюночкой
Между прочих рек
Слыву, -- вьюношам
Слаще, бают, пет.

(Шепоточки-мои-смеюнчики,
Сладкослюнчаты, сладкострунчаты!)

Как за те шепота --
Брыком-ревом душа,
Как за те шепота --
Турьим рогом башка!

На корме вороные голуби
В ползобочка воркуют до-люби:

Про ребра, про десны,
Голодную весну,
Про лен-тот -- нечесан,
Поклон-тот -- непослан.

А на што нам лен,
Зелена башка?
Твой земной поклон --
В широки шелка:

Кланяйся,
Кланяйся!

Под расчесочку
Подставляй ленок,
Чтоб и спросыпу
Не сказал сынок:

К мамоньке,
К маменьке!

Река -- радужну
Широту струит.
Видишь -- матушка
На лужку стоит:

Кланяйся,
Кланяйся!

Еще кланяйся
На восток-ковыль.
Волеваньице,
Дорогая быль --

С памяти!
С памяти!

Ой! -- Молния!
Ой! -- Жжет!
Но -- молния:
Конь -- ржет!

Раз -- на ноги,
Два -- за. косы,
Три -- славу петь.
Ан --

Ни косы-ни руна,
Ни реки-ни челна,
Две вожжи,
Ямщичок, жги!

Красен тот конь,
Как на иконе...

Цветаева Марина Ивановна   
«Переулочки»