В круге первом (т.1)

Знал он это всеобщее свойство женщин: острое чутьЈ
на мужской взлЈт, на успех, на победу. Внимание победителя вдруг нужно
каждой. Ничего не могла знать Емина о разговоре с Челновым, о конце работы
-- но чувствовала всЈ. И летела, и толкалась в натянутую между ними железную
сетку режима.
Сологдин покосился в глубину еЈ разошедшейся блузки и поставил палочку
на розовом листе.
-- Дмитрий Александрович! И вот это. Я уже много недель мучаюсь -- что
за палочки вы ставите? А потом через несколько дней зачЈркиваете? Что это
значит?
-- Я боюсь, вы опять проявляете доглядательские на- {256} клонности. --
Он взял в руки белый лист. -- Но извольте: палочки я ставлю всякий раз,
когда употребляю без крайней необходимости иноземное слово в русской речи.
СчЈт этих палочек есть мера моего несовершенства. Вот за слово "капитализм",
которое я не нашЈлся сразу заменить "толстосумством", и за слово "шпионить",
которое я сгоряча поленился заменить словом "доглядать", -- я и поставил
себе две палочки.
-- А на розовом? -- добивалась она.
-- А вы заметили, что и на розовом?
-- И даже чаще, чем на белом. Это тоже -- мера вашего несовершенства?
-- Тоже, -- отрывисто сказал Сологдин. -- На розовом я ставлю себе
пеневые, по-вашему будет -- штрафные, палочки и потом наказываю себя по их
числу. Отрабатываю. На дровах.
-- Штрафные -- за что? -- тихо спросила она. Так и должно было быть!
Раз он вышел на зенитную дугу -- в тот же миг с извинением даже женщину
посылает ему капризная судьба. Или всЈ отнять, или всЈ дать, у судьбы так.
-- А зачем вам? -- ещЈ строго спрашивал он.
-- За что?.. -- тихо, тупо повторяла Лариса.
Здесь было отмщение им всем, их клану МВД. Отмщение и обладание,
истязание и обладание -- они в чЈм-то сходятся.
-- А вы замечали, когда я их ставлю?
-- Замечала, -- как выдох ответила Лариса.
Дверной ключ с алюминиевой бирочкой, с выбитым номером комнаты лежал на
еЈ застилающей кальке.
И -- большой зелЈный шерстяной тЈплый ком дышал перед Сологдиным.
Ждал распоряжения.
Сологдин сощурился и скомандовал:
-- Пойди запри дверь! Быстро!
Лариса отпрянула от стола, резко встала -- и с грохотом упал еЈ стул.
Что он наделал, зарвавшийся раб! Она идЈт жаловаться?
Она сгребла ключ и с перевалкою пошла запирать.
Торопливой рукой Сологдин поставил на розовом ли- {257} сте пять
палочек кряду.
Больше не успел.

--------
34

Никому не хотелось работать в воскресенье -- и вольным тоже. Они
притянулись на работу вяло, без обычной будней давки в автобусах, и строили,
как бы им тут только пересидеть до шести вечера.
Но воскресный день выдался тревожней буднего. Около десяти часов утра к
главным воротам подошли три очень длинных и очень обтекаемых легковых
автомобиля.

Страницы: (281) :  <<  ... 166167168169170171172173174175176177178179180181 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
-- И вы думаете, что со временем все женщины будут ученые?
-- Со временем, конечно. Взять пример с нашего быта и
деревенского: вы знаете, например, как теперь в деревне ценится
жених, какое, пользуясь нашим временем, он заламывает приданое
с невесты.
-- Но как же и быть без приданого?
-- Как быть? вот у меня пустая комната, привожу к себе жену
и говорю: будем жить, как я живу, так и ты...
-- Вам хорошо, у вас пустая комната, и, так сказать, голова,
а ежели изба, хомуты и прочее, а женщина у печи и на скотный
двор ходит, и я всякую вещь должен завести для совместной
жизни, то как же я стану на хозяйство без приданого?
С этого момента я стал решительно на защиту хозяйственного
быта в избе с вещами, с приданым, против жизни головой в пустой
комнате, знаю я это житье -- довольно!
-- А почему? -- резко спросил меня политраб.
Это было совершенно особенное почему, не то обычное научное
в смысле детерминизма, холодное, бесстрастное, а совершенно
такое же, как в Голубиной книге и у детей, источник чего --
моральная или эстетическая и вообще желанная качественность.
Я вооружился терпением ученого и решил, заключив вопрос о
приданом в цепь исторических причин, увести политраба в
бесконечность прошлого и, возвратясь оттуда, вдруг представить
дело в таком виде, что вся совокупность наших знаний о приданом
не даст нам троим -- скорняку, политрабу и мне -- согласно
решить в данный момент, следует брать приданое или не следует.
Я не рассчитал того, что цепь причин бесконечна, и политраб
загонит меня своим "почему" в беспредельность и никогда не даст
возможности вернуться к приданому в настоящий момент. Дело
осложнилось еще и тем, что скорняк понимал нас по-своему,
вмешивался и все перебивал примером из жизни какого-то купца
Василия Ивановича. Я, например, говорю:
-- Когда между враждующими славянскими народами явились
базары, кончаются воинственные набеги за женщинами,
прекращается умыкание жен.
-- А почему? -- спрашивает политраб...

Пришвин Михаил Михайлович   
«Голубиная книга»