В круге первом (т.1)

-- Где??
-- Клара! Вы жили в Ташкенте, были на Тезиковом базаре и спрашиваете --
где! Я ещЈ и орден Красного Знамени хотел себе купить, двух тысяч не
хватило, у меня на руках восемнадцать было, а он упЈрся -- двадцать и
двадцать.
-- А зачем вам орден?
-- А зачем всем ордена? Так просто, дурак, пофорсить хотел. Если б у
меня была такая холодная голова, {312} как у вас...
-- Откуда вы взяли, что у меня холодная?
-- Холодная, трезвая, и взгляд такой... умный.
-- Ну, вот!..
-- Правда. Я всю жизнь мечтал встретить девушку с холодной головой.
-- За-чем?
-- Потому что я сам сумасбродный, так чтоб она не давала мне делать
глупостей.
-- Ну, рассказывайте, прошу вас.
-- Так на чЈм я?.. Да! Когда я вышел с Лубянки -- меня просто кружило
от счастья. Но где-то внутри остался, сидит маленький сторож и спрашивает:
что за чудо? Как же так? Ведь никогда никого не выпускают, это мне в камере
объяснили: виноват, не виноват -- десять в зубы, пять по рогам -- и в
лагерь.
-- Что значит -- по рогам?
-- Ну, намордник пять лет.
-- А что значит -- намордник?
- Боже мой, какая вы необразованная. А ещЈ дочь прокурора. Как же вы не
поинтересуетесь, чем занимается ваш папа? "Намордник" значит -- кусаться
нельзя. Лишение гражданских прав. Нельзя избирать и быть избранным.
-- Подождите, кто-то подходит...
-- Где? Не бойтесь, это Земеля. Сидите, как сидели, прошу вас! Не
отодвигайтесь. Раскройте папку. Вот так, рассматривайте... Я сразу понял
тогда, что выпустили меня для слежки -- с кем из ребят буду встречаться, не
поеду ли опять к американцам на дачу, да вообще жизни не будет, посадят всЈ
равно. И я их -- надул! Попрощался с мамой, ночью из дому ушЈл -- и поехал к
одному дядьке. Он-то меня и втравил во все эти подделки. И два года за
Ростиславом Дорониным гнали всесоюзный розыск! А я под чужими именами -- в
Среднюю Азию, на Иссык-Куль, в Крым, в Молдавию, в Армению, на Дальний
Восток... Потом -- по маме очень соскучился. Но домой являться -- никак
нельзя! Поехал в Загорск, поступил на завод каким-то петрушкой, подсобником,
мама ко мне по воскресеньям приезжала. Поработал я там недель несколько --
проспал, на работу опоздал. В суд! Суди- {313} ли меня!
-- Открылось?!
-- Ничего не открылось! Под чужой фамилией осудили на три месяца, сижу
в колонии, стриженый, а всесоюзный розыск гудит: Ростислав Доронин! волосы
русые пышные, глаза голубые, нос прямой, на левом плече родинка. В копеечку
им розыск обошЈлся! Отбухал я свои три месяца, получил у гражданина
начальничка паспорт -- и жиманул на Кавказ!
-- Опять путешествовать?
-- Хм! Не знаю, можно ли вам всЈ...
-- Можно!
-- Как это вы уверенно говорите... Вообще-то нельзя.

Страницы: (281) :  <<  ... 204205206207208209210211212213214215216217218219 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Он, как мне кажется,
вовсе не был недоброжелательным, скорее, я бы сказал, наоборот, но просто
он не выносил дураков.
Те, кто его знал, угадают у меня в III акте намек на изобретенную им
систему стенографии, с помощью которой он писал открытки и которую можно
изучить по руководству ценой в четыре шиллинга шесть пенсов, выпущенному
Кларендон Пресс. Именно такие открытки, о которых упоминает миссис Хигинс,
я и получал от Суита. Расшифровав звук, который кокни передал бы как
"зерр", а француз как "се", я затем писал Суиту, требуя с некоторой
запальчивостью разъяснить, что именно, черт его подери, он хотел сказать.
С безграничным презрением к моей тупости Суит отвечал, что он не только
хотел, но и сказал слово "результат" и что ни в одном из существующих на
земле языков нет другого слова, содержащего этот звук и имеющего смысл в
данном контексте. Думать, что менее квалифицированным смертным требуются
более подробные разъяснения - это уже было свыше суитовского терпения.
Задуман его Универсальный алфавит был для того, чтобы безупречно
изображать любой звук в языке, как гласный, так и согласный, держа при
этом руку под любым наиболее удобным углом и делая самые легкие и беглые
движения, какие нужны для написания не только "м" и "н", но также "у",
"л", "п" и "к". Однако неудачная идея использовать этот оригинальный и
вполне удобочитаемый алфавит еще и как стенографию превратила его в
суитовских руках в самую неразборчивую из криптограмм. Первоначальной
задачей Суита было снабдить исчерпывающим, аккуратным, удобочитаемым
шрифтом наш благородный, но плохо экипированный язык. Но Суита увело в
сторону презрение к популярной Питменовской системе стенографии, которую
он окрестил ямографией. Торжество Питмена было торжеством умелой
организации дела: еженедельная газета убеждала вас изучать систему
Питмена; вам предоставлялись дешевые пособия и сборники упражнений и
расшифровки стенограмм речей, а также школы, где опытные педагоги
натаскивали вас до необходимого уровня...

Шоу, Джордж Бернард (Shaw, George Bernard)   
«Пигмалион»