В круге первом (т.1)

Бросят вверх и кричат: "Морда
-- или Победа?"
-- Как это?
-- Ну, там с одной стороны написано "победа", а с другой --
Изображение. Посмотрите у отца.
-- Ростислав Вадимыч...
-- Какой я к чертям Вадимыч? Просто -- Руся.
-- Мне трудно вас так называть...
-- Ну, я тогда встану и уйду. Вон, на обед звонят. Я для всех -- Руся,
а для вас... особенно... Не хочу иначе.
-- Ну, хорошо... Руся... Я тоже не совсем глупенькая. Я много думала. С
этим нужно -- бороться! Но не вашим способом, конечно.
-- Да я же ещЈ и не боролся! Я просто так рассуждал: если равенство --
так всем равенство, а если нет -- так к ядреней фене... Ох, простите меня,
пожалуйста... Ох, простите, я не хотел... И вот видим мы с детских лет такое
дело: в школе говорят красивые слова, а дальше не ступишь без блата, а нигде
нельзя без лапы -- так и мы растЈм продувные, нахальство -- второе счастье!
-- Нет! Нет! Так нельзя! В нашем обществе много справедливого. Вы
берЈте через край! Так нельзя! Вы много видели, правильно, много пережили,
но "нахальство второе счастье" -- это же не жизненная философия! Так нельзя!
-- Руська! На обед звонили, слышал?
-- Ладно, Земеля, иди, я сейчас... Клара! Вот я говорю вам взвешенно,
торжественно: я всей душой был бы рад жить совсем иначе! Но если бы у меня
был друг... с холодной головой... подруга... Если бы мы могли с ней вместе
обдумать. Правильно построить жизнь. В общем я -- это ведь только внешне,
что я -- как будто арестант и на двадцать пять лет. Я... О, если б вам {317}
рассказать, на каком я лезвии сейчас балансирую!.. Любой нормальный человек
умер бы от разрыва сердца... Но это потом... Клара! Я хочу сказать: во мне
-- вулканические запасы энергии! Двадцать пять лет -- ерунда, я могу шутя
когти оторвать...
-- Ка-ак?
-- Ну, это... у махнуть. Я даже сегодня утром присматривал, как бы я
это из Марфина сделал. От того дня, когда невеста моя -- если б только она у
меня появилась -- сказала бы: Руся! Убеги! Я жду тебя! -- клянусь вам, я бы
в три месяца убежал, паспорта бы подделал -- не подкопаешься! УвЈз бы еЈ в
Читу, в Одессу, в Великий Устюг! И мы начали бы новую, честную, разумную,
свободную жизнь!
-- Хорошенькая жизнь!
-- Знаете, как у Чехова всегда герои говорят: вот через двадцать лет!
через тридцать лет! через двести лет! Наработаться бы день на кирпичном
заводе, да прийти уставшему! О чЈм мечтали!.. Нет, это я всЈ шучу! Я вполне
серьЈзно! Я совершенно серьЈзно хочу учиться, хочу трудиться! Только не
один! Клара! Посмотрите, как тихо, все ушли. В Великий Устюг -- хотите? Это
-- памятник седой старины. Я там ещЈ не был.
-- Какой вы поразительный человек.
-- Я искал еЈ в ленинградском университете. Но не думал, где найду.
-- Кого?..

Страницы: (281) :  <<  ... 207208209210211212213214215216217218219220221222 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Хозяином всего этого был вдовец -- Максим Корнеевич
Маховский, отставной гусар, толстый, здоровый мужчина с сивыми усами,
внушительным носом и удалым коком на голове. Поселившись в деревне, он в
первый же день отправил свою дочку Тоню к тетке в ученье, запил, надел халат
и стал ежеминутно требовать трубку. Хозяйство его заключалось только в том,
что он, например, менял проезжим цыганам заводского жеребца на тройку кляч
или приказывал "отсадить" голову петуху, который вздумал заорать под окном
его кабинета... Естественно, что небольшое именьице вскоре разрушилось чуть
не до основания и все крепостные были давным-давно на воле. Неизвестно,
какая судьба постигла бы и двести десятин, принадлежащих усадьбе, если бы
про них не узнал Николай Матвеевич Шахов, сын небогатого ливенского
помещика, служивший в дворянской опеке регистратором. ? ОППКА ? Николай
Матвеевич был большой любитель стихов Веневитинова и истории войны 1812
года, но юноша -- дельный...

Бунин Иван Алексеевич   
«Мелкопоместные (Из жизни елецких помещиков)»