В круге первом (т.1)

-- Ну, проходите же! -- зло сказала женщина. И придерживая подол своего
модного платья, и край бордового плаща, почти притиснувшись к перилам, Клара
трусливо пробежала наверх.
В квартире не мыли полов -- там был паркет.
Квартира понравилась. Мачеха Клары дала прорабу указания по доделкам и
особенно была недовольна, что паркет в одной комнате скрипит. Прораб
покачался на {325} двух-трЈх клЈпках и обещал устранить.
-- А кто здесь всЈ это делает? строит? -- резко спросила Клара.
Прораб улыбнулся и промолчал. Отец буркнул:
-- ЗаключЈнные, кто!
На обратном пути женщины на лестнице уже не было.
И солдата не было снаружи.
Через несколько дней они переехали.
Но шли месяцы, и годы шли, а Клара почему-то всЈ не могла забыть той
женщины. Она помнила точно еЈ место на предпоследней ступеньке отметного
удлинЈнного марша, и каждый раз, если не в лифте, вспоминала на этом месте
еЈ серую нагнутую фигуру и вывернутое ненавидящее лицо.
И всегда суеверно сторонилась к перилам, как бы боясь наступить на
поломойку. Это было непонятно и -- непобедимо.
Однако, ни с отцом, ни с матерью она никогда этим не поделилась, не
напомнила им, не могла. С отцом после войны еЈ отношения вообще установились
нескладистые, недобрые. Он сердился и кричал, что она выросла с испорченной
головой, если вдумчивая -- то навыворот. ЕЈ ташкентские воспоминания, еЈ
московские будние наблюдения он находил нетипичными, вредными, а манеру
искать из этих случаев вывод -- возмутительной.
О том, что поломойка и сегодня стоит на их лестнице -- никак нельзя
было ему признаться. Да и мачехе. Да и вообще -- кому?
Вдруг однажды, в прошлом году, спускаясь по лестнице с младшим зятем,
Иннокентием, она не удержалась -- невольно отвела его за рукав в том месте,
где надо было обойти невидимую женщину. Иннокентий спросил, в чЈм дело.
Клара замялась, могло показаться, что она сумасшедшая. К тому же Иннокентия
она видела очень редко, он постоянно жил в Париже, франтовски одевался,
держался с постоянной насмешечкой и снисходительно к ней, как к девочке.
Но решилась, остановилась -- и тут же рассказала, всЈ руками развела,
как было тогда.
И без всякого франтовства, без этого ореола вечной европейской жизни,
он стоял всЈ на той же ступеньке, где {326} их застигло, и слушал -- совсем
попростевший, даже потерянный, почему-то шляпу сняв.
Он всЈ понял!
С этой минуты у них началась дружба.

--------
44

До прошлого года Нара со своим Иннокентием были для семьи Макарыгиных
какими-то заморскими нереальными родственниками. В год недельку они мелькали
в Москве да к праздникам присылали подарки. Старшего зятя, знаменитого
Галахова, Клара привычно называла Колей и на "ты", -- а Иннокентия
стеснялась, сбивалась.

Страницы: (281) :  <<  ... 213214215216217218219220221222223224225226227228 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... "Забегал", - подумала Катенька, злорадствуя.
На этот раз он шел с другой стороны, остановился, немного не доходя до
Катенькиного окна, и, также косвенно взглянув в его сторону, осторожно зашел
в магазин. "Это уже наивно", - подумала Катенька. Потом в ней, перебивая
друг друга, закопошились сложные человеческие чувства. После неравной и
короткой борьбы женское благоразумие взяло верх над девической жестокостью,
и Катенька решила выйти.
Не теряя времени, она уселась за свой столик, и начался захватывающий
процесс. Незнакомец был смугл, она решила стать блондинкой.
Но когда через полчаса она выпорхнула из дома, смуглого незнакомца на
улице не было, а магазин, куда он заходил, был закрыт на обеденный перерыв.
Катенька в отчаянии вернулась и заняла исходную позицию у окна.
Незаметно для добросовестных ночных сторожей кончился полный жизни,
яркий, солнечный день, и улицы, просеянные от малых детей и стариков, зажили
веселой вечерней жизнью горожан в возрасте от 17 до 30 лет. Катенька много
перенесла за это время. Против обыкновения она провела бессонный день. Кроме
того, она провела вторую его половину не отрываясь от окна. Она подивилась
усидчивости царицы Тамары, которой довелось провести у окна своего замка
лучшую часть своей жизни. Катенька была человеком совсем иного характера. Ей
нужно было двигаться хотя бы от окна к зеркалу и обратно.
Было уже безнадежно поздно, когда в небе вдруг вспыхнула и замерцала,
интимно подмигивая, маленькая звездочка Катенькиного счастья. Тень киоска,
находящегося напротив Катенькиного окна, раздвоилась, и кто-то легкими
шагами стал пересекать улицу. Катенька с удовольствием узнала своего
незнакомца и, думая о том, что она много уже страдала, что довольно
страданий, что она выбежит сейчас и бросится к нему на шею и повиснет на
ней, быстро стал а одеваться.
Через три минуты, изнемогая от нежности, со слезами счастья на глазах,
она открыла свою дверь, но незнакомца не увидела, а услышала в соседнем
дворе шум и чей-то страстный крик: "Не уйдешь!", на который соловьиными
трелями отозвался милицейский свисток...

Вампилов Александр Валентинович   
«Рассказы»