В круге первом (т.1)

Дальше, за церковью, был спуск, а внизу -- много
шаровых огромных ив, целое царство ивяное, и туда, в зелень, был их
единственный уход, убег.
Но их окликнули:
-- Закурить не будет, граждане?
Небольшой мужичок с головой, сильно втянутой в плечи, как бы от
постоянного озноба или страха, а между тем разбитной, появился откуда-то и
ширял по ним глазами.
Иннокентий с сожалением похлопал по карманам, {340} будто всЈ же имел
надежду найти там пачку:
-- Не курю, товарищ.
-- Жа-аль, -- огорчился втянутоголовый, но не уходил, а быстрыми
глазами рассматривал диковинных приезжих. Он не видел, на какой они машине
подъехали, но понимал в них особый сорт начальства.
-- Эта церковь -- как называлась?
-- Рождества, -- уже без почтения ответил мужичок, разгадав их по
одному слову и так же быстро ушЈл за угол, как и появился.
Но там, куда идти им, ниже, они заметили ещЈ и одноногого, с открытой
деревяшкой. В синей ситцевой рубахе с белыми бязевыми латками он отдыхал на
камне под липой.
-- Откуда мрамор? -- спросил Иннокентий.
-- Чего? -- отозвался латаный мужик.
-- Ну вон, камень цветной.
-- А-а-а... Алтарь разбили. -- Думал. -- Иконостас.
-- А зачем?
Думал.
-- Дорогу га'тить.
-- Отчего это у вас так... пахнет? -- спросила Клара.
-- Чего? -- удивился одноногий. Думал. -- А-а, это вам наверно от
скотного. Скотный вон у нас, рядом.
Он показал рукой, но они уже не смотрели, они спешили вырваться --
туда, к ивам, вниз.
-- А что там? -- спросили они.
-- Там? Ничего нет. -- Думал. -- А, речка.
Спускалась битая тропка туда. Клара хотела сбегать, но с тревогой
глянула на бледность Иннокентия и пошла с ним медленно.
-- После такой деревни действительно на то кладбище потянет, -- крутила
она головой. -- А ты -- хромаешь?
-- Да что-то трЈт.
В раскидистой тени огромной первой ивы они остановились и оглянулись.
Теперь, когда не воняло, а зелЈная влажная свежесть достигла их, когда
церковь оказалась на холме, не видно было страшной изувеченности земли,
только птичьи точки метались и плавали вокруг колокольни -- смотреть отсюда
было приятно.
-- Ты очень устал! -- тревожилась Клара. -- Тебе на- {341} до
отдохнуть. И ногу посмотреть.
Он бросил плащи и сел на землю, прислонился к наклонному стволу. Закрыл
глаза. Откинутый, смотрел вверх, на церковь.
-- Вот тебе, Кларочка, два Рождества...
-- Почему -- два?
-- Наше и западное. Наше ты сейчас видела. А западное -- всЈ небо в
рекламах, все улицы -- в заторе машин, душатся в магазинах, подарки --
каждый каждому. И на какой-нибудь захудалой затЈртой витринке -- ясли и
Иосиф с ослом.
-- А какой Иосиф с ослом?
Тут они различили на обрыве у церкви, там, где сохранился рядок лип --
пропущенную ими могилу с обелиском.

Страницы: (281) :  <<  ... 223224225226227228229230231232233234235236237238 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Воспоминания далеких дней моей юности, воспоминания о путешествиях пешком по дикому побережью Корнуэлла, о разговорах - в кухнях с земляными полами или среди плетенок для ловли раков - с бедняками, которые были стары, когда я была молода, слишком туманны, чтобы на них можно было положиться. Много лет спустя я провела три зимы в Сент-Айвс, но к этому времени старинный диалект помнили только старики на уединенных фермах среди вересковых равнин. Филологи, к трудам которых я обращалась, не всегда придерживались единого мнения о том, как лучше передать мягкие, певучие, редуцированные гласные корнуэльского наречия, или в том, насколько далеко распространились по каменным грядам некоторые девонские речевые формы. Весьма возможно, что кое в чем я ошиблась, но избежать этого риска было нельзя. Без их характерной речи мои рыбаки не принадлежали бы Корнуэллу, который я любила. Э. Л. В.
     Нью-Йорк, ноябрь 1944 г.
     Названием романа являются слова из фразы, с которой, по библейским преданиям, бог обратился к Моисею: "Не подходи сюда: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая". Эти слова вспоминает перед смертью героиня романа Беатриса Телфорд.
     Эпиграф к роману взят из поэмы Джона Мильтона "Потерянный рай". В четвертой песне описывается, как Сатана, решив искусить человека, проник в рай, где жили Адам и Ева, и принял образ жабы. Расположившись около самого уха Евы, он старался вдохнуть в нее свой яд и затуманить ее мозг фантастическими видениями. Сатана надеялся возбудить в ней недовольство, беспокойные мысли, необузданные желания. Но в то время как Сатана приводил в исполнение свой замысел, один из посланных богом ангелов - Итуриэль - коснулся Сатаны копьем, и Сатана тотчас принял свой настоящий облик, так как прикосновение небесного оружия разоблачает всякий обман. Сатана вступил в спор с архангелом Гавриилом, после чего был вынужден удалиться...

Войнич Этель Лилиан (Ethel Lilian Voynich)   
«Сними обувь твою»