В круге первом (т.1)

Пол был
выложен каменной плиткой -- и постоянно стоял гул от шагов людей, от
передвига стульев. У каждого насоса сидел или похаживал свой вакуум- {346}
щик, заключЈнный. В двух-трЈх местах за столиками ещЈ сидели заключЈнные. А
из вольных были только одна девушка Тамара, да начальник лаборатории,
капитан.
Этому своему начальнику Клара была представлена в кабинете Яконова. Он
был толстенький немолодой еврей с каким-то налЈтом равнодушия. Ничем уже
больше не стращая Клару, он кивнул ей идти за собой, а на лестнице спросил:
-- Вы, конечно, ничего не умеете и ничего не знаете?
Клара ответила невнятно. ЕщЈ ко всему страху не хватало позора --
сейчас разоблачат, что она невежда, и будут над ней смеяться.
Как в клетку со зверьми, она вступила в лабораторию, где обитали
чудовища в синих комбинезонах. Она даже глаза поднять боялась.
Трое вакуумщиков, действительно, ходили как пленные звери возле своих
насосов -- у них был срочный заказ, и их вторые сутки не пускали спать. Но у
среднего насоса арестант лет за сорок, с плешиной, запущенно-небритый,
остановился, раскрылся в улыбке и сказал:
-- Во-о! Пополнение!
И сразу страх сняло. Столько доброты и простоты было в этом
восклицании, что Клара только усилием лица удержалась от ответной улыбки.
Младший вакуумщик -- у него был самый маленький из насосов, тоже
остановился. Это был совсем юноша с весЈлым, чуть плутоватым лицом и
невинными глазами. Его взгляд на Клару выражал такое чувство, будто он
застигнут врасплох. Таким взглядом ещЈ никогда в жизни ни один молодой
человек на Клару не смотрел.
Зато старший вакуумщик ДвоетЈсов, чей громадный насос в глубине комнаты
особенно громко гудел, -- высокий нескладный мужчина, сам поджарый, а с
отвислым животом, презрительно посмотрел на Клару издали и ушЈл за шкаф,
словно чтоб не видеть подобной мерзости.
Позже Клара узнала, что это не обидно, что таков он бывал со всеми
вольными, при входе начальства нарочно включал какой-нибудь гуд, чтоб надо
было его перекрикивать. За наружностью своей он откровенно не следил, мог
прийти с отрывающейся на брюках пуговицей, ещЈ висящей на длинной нитке, с
дырой на спине, или {347} вдруг начинал при девушках чесаться под
комбинезоном. Он любил говорить:
-- А я -- у себя на Родине! В своЈм отечестве -- чего мне стесняться?
Среднего вакуумщика заключЈнные, даже и молодые, звали просто Земеля,
на что он ничуть не обижался. Он был из тех, кого психологи называют
"солнечными натурами", а в народе говорят -- "рот до ушей, хоть завязки
пришей". В последующие недели наблюдая за ним, Клара заметила, что он
никогда не жалел ни о чЈм пропавшем, будь то завалившийся карандаш или вся
его погибшая жизнь, ни на кого и ни на что не сердился, в равной мере и не
боялся никого.

Страницы: (281) :  <<  ... 227228229230231232233234235236237238239240241242 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...) Да ведь это ректор!
Мадам Хельсет. Верно - ректор!
Ребекка. Нет, вот славно! Увидите, он к нам.
Мадам Хельсет. И прямехонько через мостик! Даром, что она ему родная
сестра была... Ну, так я пойду накрою на стол, фрекен. (Уходит направо.)
Ребекка некоторое время неподвижно смотрит в окно, затем улыбается и
кивает. Начинает смеркаться.
Ребекка (идет к двери направо и говорит в соседнюю комнату). Голубушка
мадам Хельсет, вы уж постарайтесь (*745) подать к ужину что-нибудь получше.
Вы ведь знаете, что ректор больше любит.
Мадам Хельсет (из другой комнаты). Хорошо, фрекен. Постараюсь.
Ребекка (отворяя дверь в переднюю). Ну, наконец-то!.. Добро пожаловать,
дорогой ректор!
Кролл (в передней, ставя палку в угол). Благодарю. Так я не обеспокою
своим посещением?
Ребекка. Вы? Полно, как вам не стыдно!
Кролл (входя). Всегда любезны. (Озираясь.) А Росмер разве у себя
наверху?
Ребекка. Нет, он пошел гулять, да вот что-то замешкался против
обыкновения. Но теперь, верно, сию минуту придет. (Указывая на диван.)
Пожалуйста, присядьте пока...
Кролл (положив шляпу на стол). Очень благодарен. (Садится и озирается.)
Однако какой нарядной стала у вас эта старая комната, премило. Везде цветы.
Ребекка. Росмер ужасно любит свежие, живые цветы вокруг себя.
Кролл. И вы, по-видимому, также?
Ребекка. Да. По-моему, они так сладко одурманивают своим ароматом.
Прежде нам приходилось отказывать себе в этом удовольствии.
Кролл (грустно качая головой). Бедная Беата не переносила запаха
цветов.
Ребекка. И красок тоже. У нее голова кружилась...
Кролл. Помню, помню. (Переходя на обыкновенный разговорный тон.) Ну,
как же теперь идут у вас дела?
Ребекка. Да ничего, все идет своим чередом, потихоньку. День за днем. А
у вас как? Что ваша супруга?..
Кролл. Ах, дорогая фрекен Вест, не будем говорить о моих делах. В семье
всегда - не одно, так другое, все какие-нибудь неприятности. Особенно в
теперешние времена.
Ребекка (немного погодя садится в кресло у дивана)...

Ибсен Генрик Юхан (Ibsen Henrik Johan)   
«Росмерcхольм»