В круге первом (т.1)

(Оказывается, МГБ
всегда старается арестовать человека так, чтоб он ничего не успел спрятать и
чтобы близкие не могли от него получить пароль или знак.) Его посадили на
Лубянку (Клара даже это название тюрьмы услышала впервые в Марфине).
Началось следствие. {354}
От Ростислава добивались -- какое задание он получил от американской
разведки, на какую явочную квартиру должен был передать. По собственному
выражению, Руська был ещЈ телЈнок и только недоумевал и плакал. И вдруг
случилось диво: с Лубянки, откуда никого добром не выпускают, -- Руську
выпустили.
Это было ещЈ в сорок пятом году. На этом он остановился вчера.
Всю ночь Клара была в возбуждении от его начатого рассказа. Сегодня
днЈм, презрев последние правила бдительности и даже границы приличия, она
открыто села рядом с Ростиславом у его тихо погуживающего малого насоса -- и
беседа их возобновилась.
К обеденному перерыву они были уже как дети, по очереди кусающие одно
большое яблоко. Им было уже странно, что за столько месяцев они не
разговорились. Они едва успевали высказываться. Перебивая еЈ в нетерпеньи,
он уже касался еЈ рук -- и она не видела в этом плохого. А когда все ушли на
перерыв -- вдруг новый смысл снизошЈл на то, что плечо у них было к плечу и
рука касалась руки. Прямо перед собой Клара увидела вомлевшие в неЈ
ярко-голубые глаза.
Срывающимся голосом Ростислав говорил:
-- Клара! Кто знает -- когда ещЈ мы будем так сидеть? Для меня это --
чудо! Я поклоняюсь вам! (Он уже сжимал и ласкал еЈ руки.) -- Клара! Мне,
может быть, всю жизнь погибать по тюрьмам. Сделайте меня счастливым, чтоб я
в любой одиночке мог согреваться этой минутой! Дайте мне поцеловать вас!!
Клара ощущала себя богиней, сходящей в подземелье к узнику. Ростислав
притянул еЈ и отпечатлел на еЈ губах поцелуй разрушительной силы, поцелуй
измученного воздержанием арестанта. И она отвечала ему...
Наконец, она оторвалась, отклонилась, с кружащейся головой,
потрясЈнная...
-- Уйдите... -- попросила она.
Ростислав встал и стоял перед нею, пошатываясь.
-- Сейчас пока -- уйдите! -- требовала Клара.
Он заколебался. Потом подчинился. С порога он жалко, моляще обернулся
на Клару -- и его как укачнуло туда, за дверь. {355}
Вскоре все вернулись с перерыва.
Клара не смела поднять глаз ни на Руську, ни на кого другого. В ней
разгоралось -- но не стыд совсем, а если радость -- то не покойная.
Она услышала разговоры, что арестантам разрешена Јлка.
Она недвижно просидела три часа, шевеля только пальцами: плела из
разноцветных хлорвиниловых проводков -- корзиночку, подарок на Јлку.
А Иван-стеклодув, воротясь со свидания, выдул двух смешных стеклянных
чЈртиков, как бы с винтовками, связал клетку из стеклянных прутков, а в ней
подвесил на серебряной ниточке стеклянный же грустно позвенивающий ясный
месяц.

Страницы: (281) :  <<  ... 233234235236237238239240241242243244245246247248 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... И задачей культурного антрополога стало разъяснение, что существует и иное мышление, которое отличается от западного, но, тем не менее, должно приниматься всерьез, без презрения и репрессий. Это, конечно, не означает, что, разъяснив логику Других, антрополог перенимал их образ жизни. Максимум, что он делал, это заявлял: пока Другие находятся у себя дома, необходимо уважительно относиться к их образу мыслей.

Целую лекцию можно было бы прочитать о культурной антропологии, и в особенности о том, что для того, чтобы оценить одну культуру выше другой, необходимо найти критерии оценки. Одно дело - сказать, что это за культура, и совсем другое - выяснить, по каким критериям мы ее оцениваем. Описать другую культуру можно достаточно "нейтрально". А вот критерии ее оценки зависят от наших собственных корней, от вкусов, привычек, системы ценностей.

Например, мы полагаем, что технологический прогресс, расширение торговых связей, повышение скорости транспорта - это хорошо, то есть имеет ценность. Очень многие думают так, и с этой точки зрения они имеют право признавать лучшей нашу высокотехнологичную цивилизацию. Но в том же западном мире живут и те, кто считает наивысшей ценностью жизнь в гармонии с природой, и кто готов отказаться от автомобилей и самолетов, холодильников и телевизоров, ходить пешком из деревни в деревню, во имя сохранения экологической чистоты. Следовательно, для того, чтобы определить, что одна культура лучше другой, не достаточно просто описать ее (как это делает антрополог), но необходимо сделать отсылку к определенной системе ценностей. Только в этом случае мы можем сказать, что наша цивилизация для нас является наилучшей.

В эти дни имели место дискуссии по поводу различных культур, однако, критерии их оценки всегда оставались спорными. Например, сторонники диалога защищают исламский мир, напоминая, что испанские арабы внесли огромный вклад в географию, астрономию, математику и медицину в то время, когда христианский мир был еще очень отсталым в науке. Однако не стоит примешивать сюда историю, потому что это палка о двух концах...

Эко, Умберто (Eco, Umberto)   
«Священные войны - страсть и разум (La Repubblica, Италия)»