В круге первом (т.1)

--
Ай-ай-ай, ЛЈвка-ЛЈвка! Значит, ты становишься на сторону воров?
-- Не воров, а -- разведчиков!
-- Какая разница? Такие же стиляги и карьеристы, только нью-йоркские,
крадут секрет атомной бомбы, чтобы получить от Востока три миллиона в
карман! Или -- ты не слышал их голосов?
-- Дурень! Ты безнадЈжно отравлен испареньями тюремной параши! Тюрьма
тебе исказила все перспективы мира! Как можно сравнивать людей, вредящих
социализму, и людей, служащих ему? -- Лицо Рубина выражало страдание.
Нержин сбил жаркую шапку назад и опять откинулся головой в раздвоение
ствола:
-- Слушай, у кого это я недавно читал чудесное стихотворение о двух
АлЈшах...?
-- То было другое время, ещЈ неотдифференцированных понятий, ещЈ не
прояснившихся идеалов. Тогда -- могло быть.
-- А теперь прояснились? В виде ГУЛага?
-- Нет! В виде нравственных идеалов социализма! А у капитализма их нет,
одна жажда наживы!
-- Слушай, -- уже и плечами втирался Нержин в раздвоение липы,
устраиваясь для длинного разговора, -- какие такие нравственные идеалы
социализма, ты мне скажешь? Мы не только на земле их не видим, ну допустим
кто-то испортил эксперимент, но где и когда они обещаны, в чЈм они состоят?
А? Ведь весь и всякий социализм -- это какая-то каррикатура на Евангелие.
Социализм обещает нам только равенство и сытость, и то принудительным путЈм.
-- И этого мало? А в каком обществе во всю историю это было?
-- Да в любом хорошем свинарнике есть и равенство, и сытость! Вот
одолжили -- равенство и сытость! Вы нам {372} - нравственное общество дайте!
-- И дадим! Только не мешайте! На дороге не стойте!
-- Не мешайте бомбы выкрадывать?
-- Ах, вывороченные мозги! Но почему ж все умные трезвые люди...
-- Кто? Яков Иванович Мамурин? Григорий Борисович Абрамсон?.. --
смеялся Нержин.
-- Все светлые умы! все лучшие мыслители Запада, Сартр! -- все за
социализм! все против капитализма! Это становится уже трюизмом! А тебе
одному неясно! Обезьяна прямоходящая!
Рубин наклонялся на Нержина, корпусом на него наседал и тряс
растопыренными пятернями. Нержин отталкивался в грудки:
-- Ладно, пусть обезьяна! Но не хочу я разговаривать в твоей
терминологии -- какой-то "капитализм"! какой-то "социализм"! Я этих слов не
понимаю и не могу употреблять!
-- Тебе -- Язык Предельной Ясности? -- рассмеялся Рубин, сорвался с
напряжения.
-- Да, если хочешь!
-- А что ты понимаешь?
-- Я -- вот понимаю: своя семья! неприкосновенность личности!
-- Неограниченная свобода?
-- Нет, моральное самоограничение.
-- Ах, философ утробный! Да разве с этими расплывчатыми амЈбными
понятиями ты проживЈшь в двадцатом веке? Ведь все эти понятия классовые!
Ведь они зависят от.

Страницы: (281) :  <<  ... 245246247248249250251252253254255256257258259260 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... - Как же вы искусно клевещете вы
на Рейнеке!
А между тем разве это не вы заключили в свое время с лисом союз? Разве
не вы клялись ему в вечной дружбе? И, наконец, разве не вы причинили ему
потом столько зла?
Вспомните хотя бы, как однажды вы и Рейнеке повстречали на дороге
крестьянина с полным возом рыбы и вы уговорили моего дядю-лиса лечь посреди
дороги и прикинуться
мертвым. Рейнеке согласился, хотя и рисковал при этом жизнью.
Крестьянин уже замахнулся на него топором, и стоило дяде хотя бы вздрогнуть,
тут бы ему и конец! Но тот решил, что дядя Рейнеке действительно мертв. Он
бросил его на кучу рыбы и, размечтавшись о том, какой роскошный воротник на
шубу получит его жена, поехал дальше. Тем временем Рейнеке потихоньку
пошвырял всю рыбу на дорогу. И что же? Когда он наконец спрыгнул с воза,
чтобы полакомиться рыбкой, оказалось, что вы, Изергим, сами уплели все,
оставив своему
другу только рыбьи кости.
В другой раз вы и Рейнеке решили похитить у одного крестьянина свежую
свиную тушу.
Дядя влез в окно кладовой и выбросил тушу вам, но тут на него напали
собаки и жестоко его
потрепали. Когда же он, весь израненный, пришел к вам за своею долей,
вы, Изергим, не
моргнув глазом заявили, что оставили для него самый лучший кусок сала,
и с этими словами дали лису палку, на которой раньше висела свинина. И таких
ваших проделок я мог бы назвать
хоть целую сотню.
Теперь, мой великий и благородный государь, позвольте мне сказать
несколько слов о случае с зайцем Лямпе. Это правда, Рейнеке задал ему
трепку, но ведь за то, что заяц плохо выучил слова молитвы! Так неужели
учитель не вправе наказывать своих учеников за лень и невнимание? Кто может
судить его за такой поступок?
О колбасе, о которой скулил здесь песик Пустолайчик, лучше вообще не
упоминать. Ведь, как вы сами изволили слышать, мой государь, колбаса эта
краденная, и мой дядя имел полное право наказать вора и отнять у него
незаконно присвоенное...

Гёте, Иоганн Вольфганг фон (Goethe, Johann Wolfgang von)   
«Рейнеке-лис»