В круге первом (т.1)

-- Подожди! -- Оленька вскинула руку и гипнотически смотрела на Дашу.
-- От Челюстей?
"Челюсти" был аспирант, заваливший три раза подряд диалектический и
исторический материализмы и, как {387} безнадЈжный тупица, отчисленный из
аспирантуры.
-- От Буфетчика! -- воскликнула Даша, стянула шапку-ушанку с
плотно-собранных тЈмных волос и повесила еЈ на колок. Она медлила снять
дешЈвенькое пальтецо с цыгеечным воротником, три года назад полученное по
талону в университетском распределителе, и так стояла у двери.
-- Ax -- того??!
-- В трамвае еду -- он заходит, -- смеялась Даша. -- Сразу узнал. "Вам
до какой остановки?" Ну, куда денешься, сошли вместе. "Вы теперь в той бане
уже не работаете? Я заходил сколько раз -- вас нет."
-- А ты б сказала... -- смех от Даши перебросился к Оленьке и охватывал
еЈ как пламя, -- ты б сказала... ты б сказала...! -- Но никак она не могла
выговорить своего предложения и, хохоча, опустилась на кровать, однако не
мня разложенного там костюма.
-- Да какой буфетчик? Какая баня? -- добивалась Эржика.
-- Ты б сказала...! -- надрывалась Оленька, но новые приступы смеха
трясли еЈ. Она вытянула руки и шевелением пальцев пыталась передать то, что
не проходило через глотку.
Засмеялись и Люда, и ничего не понявшая Эржика, и сумрачное некрасивое
лицо Музы разошлось в улыбке. Она сняла и протирала очки.
-- Куда, говорит, идЈте? Кто у вас тут, в студенческом городке? --
хохотала и давилась Даша. -- Я говорю... вахтЈрша знакомая!.. рукавички!..
вяжет...
-- Ру?-ка?-вички?..
-- ... вяжет!!!..
-- Но я хочу знать! Но какой буфетчик? -- умоляла Эржика.
Оленьку хлопали по хребту. Отсмеялись. Даша сняла пальто. В тугом
свитере, в простой юбке с тесным поясом видно было, какая она гибкая,
ладная, не устанет день нагибаться на любой работе. Отвернув цветистое
покрывало, она осторожно присела на край своей кровати, убранной почти
молитвенно -- с особой взбитостью подушки и подушечки, с кружевной накидкой,
с вышитыми салфеточками на стене. И рассказала Эржике: {388}
-- Это ещЈ осенью было, затепло, до тебя... Ну, где жениха искать?
Через кого знакомиться? Людка и посоветовала: иди, мол, гулять в Сокольники,
только одна! Девушкам всЈ портит, что они по двое ходят.
-- РасчЈт без промаха! -- отозвалась Люда. Она осторожно стирала
пятнышко с носка туфли.
-- Вот я и пошла, -- продолжала Даша, но уже без веселья в голосе. --
Похожу -- сяду, на деревья посмотрю. Действительно, подсел быстро какой-то,
ничего по наружности. Кто же? Оказывается, буфетчик, в закусочной работает.
А я где?.. Стыдно мне так стало, не сказать же, что аспирантка. Вообще
учЈная баба -- страх для мужчин...
-- Ну -- так не говори! Так можно чЈрт знает до чего дойти! --
недовольно возразила Оленька.

Страницы: (281) :  <<  ... 256257258259260261262263264265266267268269270271 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Сам он тоже стал пятиться назад, держа лук наготове. Они подождали немного, пока с другого склона насыпи не послышался треск ломаемых кустов, – зверь прошел. Когда они снова поднимались наверх, мальчик усмехнулся:
– Крупный!
Старик покачал головой.
– Их все больше с каждым днем, – пожаловался он тоненьким, надтреснутым голоском. – Разве я думал, что доживу до такого времени, когда люди будут бояться ходить здесь! Помню, когда я был маленьким, в хороший день люди целыми семьями приезжали сюда из Сан-Франциско. И никаких медведей не было. Да, сэр, никаких. Так редко попадались медведи, что люди платили деньги, чтобы посмотреть на них в клетках.
– А что такое деньги, дед?
Прежде чем старик успел ответить, мальчик, вспомнив что-то, торжествующе сунул руку в сумку, которая свисала у него под шкурой, и вытащил тусклый, потертый серебряный доллар. Старик поднес монету к носу, глаза его заблестели.
– Ничего не вижу, – пробормотал он. – Посмотри-ка, Эдвин, может быть, разберешь год чеканки.
Мальчик засмеялся.
– Ну и чудной же ты! Все врешь, будто эти крохотные черточки что-то значат.
По лицу старика пробежала тень привычной грусти, и он снова поднес монету к глазам.
– Две тысячи двенадцатый год! – взвизгнул он и залился полубезумным смешком. – Как раз тогда Правление Магнатов назначило Моргана Пятого президентом Соединенных Штатов! Это, должно быть, одна из последних монет: ведь Алая Смерть пришла в 2013 году. Господи, подумать только! Минуло уже шестьдесят лет, и я единственный, кто остался в живых с тех времен. Эдвин, где ты нашел эту монету?
Мальчик, слушавший старика с тем терпеливо-снисходительным видом, с каким слушают болтовню слабоумного, тут же ответил:
– Мне дал ее Хоу-Хоу, а он нашел ее прошлой весной, когда пас коз у Сан-Хосе. Хоу-Хоу сказал, что это деньги. Дед, ты разве не хочешь есть?
В глазах у старика мелькнул голодный огонек, и, покрепче ухватив свою палку, он заковылял по тропе.
– Хорошо, если Заячья Губа поймал краба, а то и двух… – бормотал он. – У крабов вкусное мясо, очень вкусное, особенно когда нет зубов, но зато есть внуки, которые любят своего дедушку и стараются поймать ему краба...

Джек Лондон (Jack London)   
«Алая чума»