В круге первом (т.1)

Она схватила
сумочку, рванула замок, наудачу оттуда что-то выдернула, истерично изорвала
и бросила клочки на общий стол перед Щаговым.
-- Муза! Последний раз -- идЈшь? -- с болью вскликнула Даша, взявшись
за пальто.
-- Иду! -- глухо ответила Муза и, прихрамывая, решительно пошла к
вешалке.
Щагов и Надя не оглянулись на уходящих.
Но когда дверь закрылась за ними -- Наде стало страшновато.
Щагов поднЈс клочки разорванного к глазам. Это были хрустящие кусочки
ещЈ одной десятирублЈвки...
Он встал из шинели (она осела на стуле) и беспорывно обходя мебель,
подошЈл к Наде, много выше еЈ. В свои большие руки свЈл еЈ маленькие.
-- Надя! -- в первый раз назвал еЈ просто по имени. Она стояла
неподвижно, ощущая слабость. Вспышка еЈ, изорвавшая десятку, ушла так же
быстро, как возникла. Странная мысль промелькнула в еЈ голове, что ника-
{407} кой надзиратель не наклоняет к ним сбоку свою бычью голову. Что они
могут говорить, о чЈм только захотят. И сами решат, когда им надо
расстаться.
Она увидела очень близко его твЈрдое прямое лицо, где правая и левая
части ни чЈрточкой не различались. Ей нравилась правильность этого лица.
Он разнял пальцы и скользнул по еЈ локтям, по шЈлку блузки.
-- Н-надя!..
-- Пу-усти'те! -- голосом усталого сожаления отозвалась Надя.
-- Как мне понять? -- настаивал он, переводя пальцы с еЈ локтей к
плечам.
-- В чЈм -- понять? -- невнятно переспросила она.
Но не старалась освободиться!..
Тогда он сжал еЈ за плечи и притянул.
ЖЈлтая полумгла скрыла пламя крови в еЈ лице.
Она упЈрлась ему в грудь и оттолкнулась.
-- Ка-ак вы могли подумать??..
-- А шут вас разберЈт, что о вас думать! -- пробормотал он, отпустил и
мимо неЈ отошЈл к окну.
Вода в радиаторе тихо переливалась.
Дрожащими руками Надя поправила волосы.
Он дрожащими руками закурил.
-- Вы -- знаете? -- раздельно спросил он, -- как -- горит -- сухое --
сено?
-- Знаю. Огонь до небес, а потом кучка пепла.
-- До небес! -- подтвердил он.
-- Кучка пепла, -- повторила она.
-- Так зачем же вы швыряете-швыряете-швыряете огнЈм в сухое сено?
(Разве она швыряла?.. Да как же он не мог еЈ понять?.. Ну, просто
хочется иногда нравиться, хоть урывками. Ну, на минуту почувствовать, что
тебя предпочли другим, что ты не перестала быть лучшей.)
-- ПойдЈмте! Куда-нибудь! -- потребовала она.
-- Никуда мы не пойдЈм, мы будем здесь.
Он возвращался к своей спокойной манере курить, властными губами
зажимая чуть сбоку мундштук -- и эта манера тоже нравилась Наде.
-- Нет, прошу вас, пойдЈмте куда-нибудь! -- наста- {408} ивала она.
-- Здесь -- или нигде, -- безжалостно отрубил он. -- Я обязан
предупредить вас: у меня есть невеста.

Страницы: (281) :  <<  ... 269270271272273274275276277278279280281

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

... Монмартр
тускл, приземлен, беспризорен, откровенно
порочен, продажен, вульгарен. Он скорее
отталкивающ, нежели привлекателен, но, как и сам
порок, заразительно отталкивающ. Он -- прибежище
населенных почти без исключения проститутками,
сутенерами, ворами и шулерами маленьких баров,
которые, даже если вы прекрасно осведомлены о их
существовании, в назначенный срок втянут вас
внутрь хищными щупальцами, чтобы сделать вас
своей очередной жертвой. На узких улочках,
протянувшихся вдоль бульвара, гнездятся отели,
самый вид которых столь зловещ, что вызывает у
вас дрожь; и тем не менее рано или поздно
наверняка придет день, когда вы проведете в одном
из них .ночь, а может и неделю, а может и месяц.
Может статься, вы так привяжетесь к этим местам,
что, однажды проснувшись, обнаружите, что вся
ваша жизнь неприметно потекла в другую сторону и
то, что казалось вам грязным, постыдным, убогим,
вдруг предстанет нежным, дорогим,
зачаровывающим. Этим тайным очарованием
Монмартр в огромной мере обязан, как я
подозреваю, процветающей на его тротуарах
неприкрытой торговле сексом. Секс (в особенности,
когда он поставлен на ком-




314




мерческие рельсы) отнюдь не
романтичен; однако он испускает острый и
ностальгический аромат, в конечном счете
несравненно более волнующий и соблазнительный,
нежели сияющая всеми рекламными огнями Веселая
Белая Дорога. Ведь было бы нелепостью отрицать то
самоочевидное обстоятельство, что сексуальная
жизнь наиболее интенсивна при неярком,
рассеянном освещении; ее естественная среда --
полумрак, а не слепящее свечение неоновых трубок.



На углу Плас Клиши нашло себе место
"Кафе Веплер", на долгое время оно-то и
сделалось излюбленным пунктом моего обитания. За
его столиками, в зале и на террасе, я просиживал
часами в любую пору суток и в любую погоду. Я знал
его наизусть, как книгу. Лица его официантов,
метрдотелей, кассиров, шлюх, завсегдатаев, даже
туалетных работников навсегда отложились в моей
памяти, как иллюстрации в книге, которую
перечитываешь каждый день...

Миллер Валентин Генри   
«Тихие дни в Клиши»