В круге первом (т.1)

.
-- А что?
-- Что?? Это -- язык великого философа? Когда аргументов нет -- вот так
ругаются. Рыцари языкоблудия! -- произнести противно. Либерализм -- это
любовь к свободе, так он -- холуйский и грязный. А аплодировать по команде
-- это прыжок в царство свободы, да?
В захлЈбе спора друзья потеряли осторожность, и их восклицания уже
стали слышны Симочке. Она давно взглядывала на Нержина со строгим
неодобрением. Ей обидно было, что проходил вечер еЈ дежурства, а он никак не
хотел использовать этого удобного вечера и даже не удосуживался обернуться в
еЈ сторону.
-- Нет, у тебя-таки совсем вывернуты мозги, -- отчаялся Рубин. -- Ну,
определи лучше. {53}
-- Да хоть какой-то смысл будет сказать так: скептицизм есть форма
глушения фанатизма. Скептицизм есть форма высвобождения догматических умов.
-- И кто ж тут догматик? Я, да? Неужели я -- догматик? -- большие
тЈплые глаза Рубина смотрели с упрЈком. -- Я такой же арестант призыва сорок
пятого года. И четыре года фронта у меня осколком в боку сидят, и пять лет
тюрьмы на шее. Так я не меньше тебя вижу. И если б я убедился, что всЈ до
сердцевины гниль -- я бы первый сказал: надо выпускать "Колокол"! Надо бить
в набат! Надо рушить! Уж я бы не прятался под кустик воздержания от
суждений! не прикрывался бы фиговым листочком, скепсисом!.. Но я знаю, что
гнило -- только по видимости, только снаружи, а корень здоровый, а стержень
здоровый, и значит надо спасать, а не рубить!
На пустующем столе инженер-майора Ройтмана, начальника Акустической,
зазвонил внутриинститутский телефон. Симочка встала и подошла к нему.
-- Пойми ты, усвой ты железный закон нашего века: два мира -- две
системы! И третьего не дано! И никакого "Колокола", звон по ветру распускать
-- нельзя! недопустимо! Потому что выбор неизбежный: за какую ты из двух
мировых сил?
-- Да пошЈл ты вон! Это Пахану так выгодно рассуждать! На этих "двух
мирах" он под себя всех и подмял.
-- Глеб Викентьич!
-- Слушай, слушай! -- теперь Рубин властно схватил Нержина за
комбинезон. -- Это -- величайший человек!
-- Тупица! Боров тупой!
-- Ты когда-нибудь поймЈшь! Это вместе -- и Робеспьер и Наполеон нашей
революции. Он -- мудр! Он -- действительно мудр! Он видит так далеко, как не
захватывают наши куцые взгляды...
-- И ещЈ смеет нас всех дураками считать! Жвачку свою нам
подсовывает...
-- Глеб Викентьич!
-- А? -- очнулся Нержин, отрываясь от Рубина.
-- Вы не слышали? По телефону звонили! -- очень сурово, сдвинув брови,
в третий раз обращалась Симочка, стоя за своим столом, руками крест-накрест
стягивая на себе коричневый платок козьего пуха. -- Антон Николае- {54} вич
вызывает вас к себе в кабинет.
-- Да-а?.. -- на лице Нержина явственно угас порыв спора, исчезнувшие
морщины вернулись на свои места.

Страницы: (281) :  <<  ... 24252627282930313233343536373839 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Что нам слюна иконная
В наши ворота в высь?

Нам ли страшны полководцы
Белого стада горилл?
Взвихренной конницей рвется
К новому берегу мир.


2



Если это солнце
В заговоре с ними, -
Мы его всей ратью
На штыках подымем.

Если этот месяц
Друг их черной силы, -
Мы его с лазури
Камнями в затылок.

Разметем все тучи,
Все дороги взмесим,
Бубенцом мы землю
К радуге привесим.

Ты звени, звени нам,
Мать-земля сырая,
О полях и рощах
Голубого края.


3



Солдаты, солдаты, солдаты -
Сверкающий бич над смерчом.
Кто хочет свободы и братства,
Тому умирать нипочем.

Смыкайтесь же тесной стеною!
Кому ненавистен туман,
Тот солнце корявой рукою
Сорвет на златой барабан.

Сорвет и пойдет по дорогам
Лить зов над озерами сил -
На тени церквей и острогов,
На белое стадо горилл.

В том зове калмык и татарин
Почуют свой чаемый град,
И черное небо хвостами,
Хвостами коров вспламенят.


4



Верьте, победа за нами!
Новый берег недалек.
Волны белыми когтями
Золотой скребут песок.

Скоро, скоро вал последний
Миллионом брызнет лун.
Сердце - свечка за обедней
Пасхе массы и коммун.

Ратью смуглой, ратью дружной
Мы идем сплотить весь мир...

Есенин Сергей Александрович   
«Небесный барабанщик»