В круге первом (т.1)

Дьяка -- это
по-украински благодарность. Так вот не жду я от них дьяки, и прощения я у
них не прошу, и рыбки я им ловить не буду!
Дверь растворилась. ВошЈл осанистый вельможа с золотым пенсне на
дородном носу.
-- Ну, как, розенкрейцеры? Договорились?
Не поднимаясь, твердо встретив взгляд Яконова, Нержин ответил:
-- Воля ваша, Антон Николаич, но я считаю свою задачу в Акустической
лаборатории не законченной.
Яконов уже стоял за своим столом, опершись о стекло суставами мягких
кулаков. Только знающие его могли бы признать, что это был гнев, когда он
сказал:
-- Математика! -- и артикуляция... Вы променяли пищу богов на
чечевичную похлЈбку. Идите.
И двуцветным грифелем толстого карандаша начертил в настольном
блокноте:
"Нержина -- списать".

--------
11

Уже много лет -- военных и послевоенных, Яконов занимал верный пост
главного инженера Отдела Специальной Техники МГБ. Он с достоинством носил
заслуженные его знаниями серебряные погоны с голубой окаЈмкой и тремя
крупными звЈздами инженер-полковника. Пост его был таков, что руководство
можно было осуществлять из- {62} дали и в общих чертах, порою сделать
эрудированный доклад перед высоко-чиновными слушателями, порою умно и
цветисто поговорить с инженером над его готовой моделью, а в общем слыть за
знатока, не отвечать ни за что и получать в месяц изрядно тысяч рублей. Пост
был таков, что красноречием своим Яконов осенял колыбели всех технических
затей Отдела; увитал от них в пору их трудного возмужания и болезней роста;
вновь чтил своим присутствием или долблЈные корыта их чЈрных гробов или
золотое коронование героев.
Антон Николаевич не был так молод и так самонадеян, чтобы самому
гнаться за обманчивым поблеском Золотой Звезды или значком сталинского
лауреата, чтобы собственными руками подхватывать каждое задание министерства
или даже самого Хозяина. Антон Николаевич был уже достаточно опытен и в
годах, чтобы избегать этих спаянных вместе волнений, взлЈтов и глубин.
Придерживаясь таких взглядов, он безбедно существовал до января тысяча
девятьсот сорок восьмого года. В этом январе Отцу восточных и западных
народов кто-то подсказал идею создать особую секретную телефонию -- такую,
чтоб никто никогда не мог бы понять, даже перехватив, его телефонный
разговор. Такую, чтоб можно было с кунцевской дачи разговаривать с Молотовым
в Нью-Йорке. Августейшим пальцем с жЈлтым пятном никотина у ногтя
генералиссимус выбрал на карте объект Марфино, до того занимавшийся
созданием портативных милицейских радиопередатчиков. Исторические слова при
этом были сказаны такие:
-- За'-чэм мне эти передатчики? Квар-тырных варов ловить?
И сроку дал -- до первого января сорок девятого года.

Страницы: (281) :  <<  ... 30313233343536373839404142434445 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...
Ее старший брат Фридрих, решительный молодой человек, последовательно и
точно исполнял все, что предписывала мать; он сопровождал поезд верхом и был
одновременно курьером, каретником и проводником. Учитель младшего, подающего
надежды сына, весьма образованный человек, составлял общество баронессе в
карете; кузен Карл вместе со старым священником, давним другом семьи, без
которого она уже не могла обходиться, и с двумя родственницами - одной
постарше, другой помоложе, ехал в следующем экипаже. Горничные и камердинеры
следовали сзади в колясках; замыкали поезд несколько тяжело груженных возов,
не раз отстававших в пути.
Нетрудно себе представить, что и все-то путешественники неохотно
покинули свой кров, а уж кузен Карл уезжал с того берега Рейна с особенным
неудовольствием; но не потому, что оставлял там возлюбленную, хотя это легче
всего было бы предположить по его молодости, приятной наружности и пылкому
нраву; дело обстояло иначе: он дал увлечь себя ослепительной красавице,
каковая под именем Свободы сперва тайно, а затем и явно снискала себе
стольких поклонников; весьма дурно обошедшаяся с одними, она с тем большею
горячностью почиталась другими.
Подобно тому как все любящие бывают ослеплены своею страстью, так же
случилось и с кузеном Карлом. Положение в обществе, благополучие,
сложившиеся отношения - все обращается в ничто, меж тем как вожделенный
предмет становится единственным, становится всем. Родители, близкие и друзья
делаются для нас чужими, и мы почитаем своим то, что всецело занимает нас,
делая чужим все остальное.
Кузен Карл со всем пылом предался своему увлечению и не скрывал его в
разговорах. Он полагал, что тем свободнее может высказывать эти взгляды, что
он дворянин и, хоть и второй сын в семье, со временем унаследует
значительное состояние. Как раз те имения, что в будущем должны были отойти
к Карлу, оказались теперь в руках врага, хозяйничавшего там не лучшим
образом...

Гёте, Иоганн Вольфганг фон (Goethe, Johann Wolfgang von)   
«Разговоры немецких беженцев»