В круге первом (т.1)

Остальные были все те же, и Валентуля, возясь в проходе с панелью, усаженной
десятками радиоламп, вскинул живые глаза.
-- Спокойно, парниша! -- задержал он Нержина взброшенной пятернЈй, как
автомашину. -- Почему у меня в третьем каскаде нет накала, вы не знаете? --
И вспомнил:
-- Да! А зачем вас вызывали? кес ке пассэ?
-- Не хамите, Валентайн, -- хмуро уклонился Нержин. Этому одноданцу
своей науки он не мог бы признаться, что отрЈкся, только что отрЈкся от
математики.
-- Если у вас неприятности -- могу порекомендовать: включайте
танцевальную музыку! А чего нам огорчаться? Вы читали этого... как его...?
ну, папироса в зубах, метр курим, два бросаем... сам лопатой не ворочает,
других призывает... ну, вот это:
Моя милиция -
Меня стережЈт! {77}
В запретной зоне -
Как хорошо!

Но тут же, занятый новой мыслью, Валентуля уже подавал команду:
-- Вадька! Осциллограф включи-ка!
Нержин подошЈл к своему столу, ещЈ не сел и увидел, что Симочка была
вся в тревоге. Она открыто смотрела на Глеба, и тонкие бровки еЈ
подрагивали.
-- А где Борода, Серафима Витальевна?
-- Его тоже Антон Николаич вызвал, в СемЈрку, -- громко ответила
Симочка. И, отойдя к щитку коммутатора, ещЈ громче, слышно всем, попросила:
-- Глеб Викентьич! Вы проверьте, как я новые таблицы читаю. ЕщЈ есть
полчаса.
Симочка была в артикуляции одним из дикторов. Полагалось следить, чтобы
чтение всех дикторов было стандартным по степени внятности.
-- Где ж я вас проверю в таком шуме?
-- А... в будку пойдЈмте. -- Она со значением посмотрела на Нержина,
взяла таблицы, написанные тушью на ватмане, и прошла в будку.
Нержин последовал за ней. Закрыл за собой сперва полую, аршинной
толщины дверь на засов, потом протиснулся в маленькую вторую дверь и, ещЈ
шторы не сбросил, Сима повисла у него на шее, привстав на цыпочки, целуя в
губы.
Он подобрал еЈ на руки, лЈгкую, -- было так тесно, что носки еЈ туфель
стукнулись о стену, сел на единственный стул перед концертным микрофоном и
на колени к себе опустил.
-- Что вас Антон вызывал? Что было плохого?
-- А усилитель не включЈн? Мы не договоримся, что нас через динамик
будут транслировать?..
-- ... Что было плохое?
-- Почему ты думаешь, что плохое?
-- Я сразу почувствовала, когда ещЈ звонили. И по вас вижу.
-- А когда будешь звать на "ты"?
-- Пока не надо... Что случилось?
Тепло еЈ незнакомого тела передавалось его коленям {78} и через руки, и
по всей высоте. Незнакомого до полной загадки, ибо всякое было незнакомо
арестанту-солдату через столько лет. А и память юности не у каждого обильна.
Симочка была удивительно легка: кости ли еЈ надуты воздухом; из воска
ли еЈ сделали -- она казалась невесомой, как птица, увеличенная в объЈме
перьями.

Страницы: (281) :  <<  ... 41424344454647484950515253545556 ...  >> 

Полный текст книги

Перейти к титульному листу

Версия для печати

Тем временем:

...

Бимиии! Когда я слышу
Это имя, бьется сердце,
Воскресают к новой жизни
Грезы юности далекой.

Но глаза их так печальны,
На челе венок увядший,
И над ними в нежной скорби
Мертвый плачет соловей.

Я ж, забыв свои недуги,
Так соскакиваю с ложа,
Что дурацкий балахон мой
Расползается по швам.

И тогда смеюсь я горько:
Ах, ведь зто попугаи
Прохрипели так потешно,
Так печально: "Бимини!"

"Помоги, святая муза,
Фея мудрая Парнаса,
Сделай чудо, покажи мне
Мощь поэзии священной!

Докажи, что ты колдунья,
Зачаруй мне эту песню,
Чтоб она волшебным судном
Поплыла на Бимини!"

И едва я так промолвил,
Вмиг исполнилось желанье,
И смотрю, корабль волшебный
Гордо Сходит с верфей мысли.

Кто со мной на Бимини?
Господа и дамы, просим!
Понесут волна и ветер
Мой корабль на Бимини.

Если мучает подагра
Благородных кавалеров,
Если милых дам волнует
Неуместная морщинка --

Все со мной на Бимини!
Этот курс гидропатичен,
Он магическое средство
От зазорного недуга.

И не бойтесь, пассажиры,
Мой корабль вполне надежен:
Из хореев тверже дуба
Мощный киль его сработай,

Держит руль воображенье,
Паруса вздувает бодрость,
Юкги - резвые остроты,
На борту ль рассудок? Вряд ли!

Реи судна -- из метафор,
Мачты судна - из гипербол,
Флаг романтикой раскрашен,--
Он, как знамя Барбароссы,

Черио-красно-золотой.
Я такое знамя видел
Во дворце горы Кифгайзер
И во франкфуртском соборе.

В море сказочного мира,
В синем море вечной сказки,
Мой корабль, мечте послушный,
Пролагает путь волшебный.

Перед ним в лазури зыбкой,
В водометах искр алмазных
Кувыркаются и плещут
Болыыемордые дельфины,

А на них амуры едут,
Водяные почтальоны, --
Раздувая тыквой щеки,
Трубят в раковины громко;

И причудливое эхо
Громовым фанфарам вторит,
А из темно-синей глуби
Смех доносится и хохот...

Гейне (Хейне) Генрих (Heine Heinrich)   
«Бимини»